Кто косит травы по ночам. Галина Артемьева

с отцом.

      Ей было что-то около девятнадцати, а Пете, стало быть, пять. Вернувшись домой со своих вечерних институтских занятий, усталая и до тошноты голодная, она застала дома нежданных гостей: отца, Энэм и Питика. От усталости она даже не заревновала и не взволновалась. Зато маленький глупый Питик, увидев незнакомку, замахнулся на нее зажатым в кулачке автомобильчиком и явственно произнес: «Я тебя убью!»

      – Какой добрый мальчик, – тускло прокомментировала Надя, которой только хотелось есть и спать…

      – Не в пример кое-кому, – тут же отреагировала, ни к кому не обращаясь, Энэм.

      Отец был чуть-чуть навеселе. Он торжественно вынул коробочку с подарком к Надиному дню рождения – мужскими часами «Ракета». Наверняка Энэм выбирала. А отец восхищался добротой и вкусом своей жены. Надя вежливо поблагодарила. Пусть будет по-хорошему. Она уже подросла и не была так легковоспламеняема, как в четырнадцать лет.

      И тут бабушке пришла в голову блестящая идея: а почему бы отцу и не повоспитывать свою дочь, не сказать ей свое веское мужское слово?

      – Ты бы сказал ей, Толечка, чтобы приходила домой пораньше, я глаз не могу сомкнуть, когда ее нет. Заявляется каждый раз в двенадцать, ну разве можно такое!

      Ничего себе! Во-первых, не в двенадцать, а в одиннадцать – маленькая разница, во-вторых, она же на вечернем учится, и это всем известно, кажется.

      – Ты смотри, дочка, веди себя достойно, будешь шляться с кем попало, ни один порядочный человек на тебя не взглянет, – начал отец нести пошлую околесицу с противными интонациями подвыпившего демагога.

      – Ты за меня не беспокойся, папочка, – нежно пролепетала, на манер девочки-малышки, Надя. – Кому надо – взглянут. Взглянул же ты на Наталью Михайловну.

      Отец бы, конечно, даже не заметил намека, но мачеха взорвалась:

      – Она же ведет себя как законченная шлюха, Анатолий! Неужели ты допустишь, чтобы с твоей женой так разговаривали!

      Надя повернулась было, чтоб возразить, что говорила она с отцом и шлюхой никого не обзывала в отличие от некоторых, но ощутила вдруг сильный удар в затылок. Она хотела глянуть, откуда свалилась на ее голову эта тяжесть, и в этот момент отцовская рука со всего размаху врезалась ей в лицо. Тут же маленький Питик вмазал ей по коленке неслабой детской ручкой с зажатым в ней автомобильчиком.

      Дальше в ушах ее зазвучал многоголосый речитатив, но, что самое удивительное, она прекрасно запомнила слова каждого из участников этого дикого представления:

      – Я тебя убью, – посулил братик Питик.

      – Надо научить эту шваль, как с отцом разговаривать, – побуждала добрая Питикина матерь.

      – Дрянь, дрянь, дрянь, – упивался свободой бранного слова отец.

      – Ой, да что ж это, да как это? – причитала бабушка.

      – Немедленно прекратить! – отдавал распоряжение дед.

      Впервые в жизни ударенная, да еще кем! – собственным отцом – оскорбленная донельзя, вырвалась Надя из этой сумасшедшей кутерьмы.

      Покинуть