Загадка серебряного медальона. Антон Иванов

школы.

      Марат Ахметов, Боря Савушкин и Сидоров топтались нерешительно возле химички.

      – Чего встали? – прикрикнул на них Пашков.

      – Да неудобно как-то, – пробормотал здоровяк Марат.

      – Ему, видите ли, неудобно! – возмутился Пашков. – Алевтина тут на пороге лежит. Дверь класса не закрывается, а ему неудобно. Вот втащим, закроем дверь, а потом спокойно обдумаем, как ее привести в норму.

      – Если это вообще возможно, – мрачно проговорил Тема.

      – Не каркай, – шикнула на него Катя. – Она пока еще дышит.

      Боря Савушкин и Марат Ахметов, два силача девятого «В», подхватили на руки Алевтину. Пашков немедленно затворил дверь.

      – Куда ее, Лешка? – спросил Марат.

      – Куда, куда, – отозвался Пашков. – Естественно, на учительский стол.

      – Слушай, у нее ноги свешиваются. – Бережно уложили Марат и Боря на стол худую высокую Алевтину.

      – Ноги – это ерунда, – отмахнулся Пашков. – Главное, чтобы пришла в себя.

      – Кажется, она и впрямь дышит, – пригляделся Олег к химичке. – Значит, надежда есть.

      – Скоро, боюсь, перестанет дышать, – уже стоял рядом Тема. – Такой цвет лица только перед смертью бывает.

      – Что-то она действительно слишком уж бледная, – заволновались девочки.

      – Надо вызывать реанимацию, – сказал Темыч.

      – Тебя, Темка, послушать, так при любом насморке нужно одно из двух: или реанимацию, или вскрытие, – ответил Пашков. – Алевтина у нас, между прочим, почти каждую неделю от чего-нибудь падает в обморок.

      Алевтина Борисовна и впрямь отличалась изрядной нервозностью. Кроме того, у нее вызывали панический ужас домашние насекомые типа клопов, тараканов и муравьев. Даже словесное упоминание этих тварей повергало химичку в истерику, а порой и в обморок. Правда, на этот раз она чересчур долго пребывала в беспамятстве.

      Таня взяла учительницу за запястье.

      – Пульс есть.

      – Пора бы ей очухаться, – сказал Боря Савушкин.

      – В таких случаях хорошо по щекам похлопать, – посоветовал умудренный жизнью Марат. – Живо оклемается. Мой папаша, когда еще был носильщиком, таким образом приводил в себя пьяных на платформе.

      – Но Алевтина-то трезвая, – возразил Мишка Сидоров. – Она вообще, говорят, ничего не пьет.

      – Куда ей, – кивнул Марат. – И так нервы ни к черту.

      – Чего же тогда хлопать зря по щекам? – тихо спросила Таня.

      – От обморока тоже должно помочь, – отозвался с уверенным видом Марат.

      – Вот ты и похлопай, – повернулся к нему Женька.

      – Я? Нет! – в ужасе попятился тот от химички.

      – Спокуха, ребята! Я знаю, что делать! – крикнул Пашков.

      Схватив леечку для поливки цветов, он щедро выплеснул ее содержимое на бледное лицо химички. Результат сказался мгновенно. Алевтина Борисовна как ужаленная вскочила с учительского стола.

      – Где это я? – посмотрела она на остолбеневших учеников.

      Не успел еще девятый «В» ей ответить, как Алевтина Борисовна провела