Бубновый валет. Владимир Орлов

или с просьбой о защите. В милицию? К улыбчивому Сергею Александровичу? Или к К. В., Кириллу Валентиновичу?

      Можно было бы предпринять усилия и выйти на Торика Пшеницына. Но если бы он посчитал нужным, ему самому удобнее было бы объявиться мне. К тому же, возможно, сгоряча, а возможно, и подумав, он и так поделился со мной соображением о ней и ее участии в чужих играх. И может быть, его состояние или стояние во дворе (кстати, слова Пшеницына «значит, меня к тебе…», не исключалось, имели продолжением вовсе не «приставили», а, скажем, «привела судьба») было вызвано личным, лирическим интересом, а не государственными либо уголовными (солонки!) надобностями. Я же ничего не знал об ухажерах Цыганковой. Но что было гадать об этом?

      Утром мне позвонил Костя Алферов.

      – Кое-что накопали. Бери ручку и записывай…

      – Нет, – сказал я. – Надо повидаться.

      – Нет времени.

      – Ничего. Часок выберешь. Жду в столовой у Белорусского. А там поедешь на работу метрополитеном.

      Алферов по случаю дождя явился на встречу в коричневой болонье и в болоньевом же берете. Я был в нейлоновой куртке, зонтиков из-за нелюбви к ним не заводил.

      – Ты что, опасаешься телефонов? – спросил Алферов.

      – Как только я взял трубку, приоткрылась дверь соседей, – соврал я.

      – А-а-а, – понимающе кивнул Алферов. Он слышал от меня о Чашкиных. – Накопали мы пока чуть-чуть. И вряд ли чем тебя удивим. Копали мы главным образом по линии Кочуев. Как ты и предполагал, Кочуи – из левобережных казаков. Слободские малороссы. И эти Кочуи – в родстве со многими, а в частности и с известными Полуботками. С теми самыми Полуботками, что якобы в первой трети века восемнадцатого вложили золота на более чем миллион тогдашних фунтов стерлингов в один из английских банков…

      – Ну, это миф, – поморщился я.

      – Да, миф, – согласился Алферов. – Тем не менее в 1908 году почти триста пятьдесят наследников Полуботка собрались на съезде в Стародубе…

      – Где? – спросил я.

      – В Стародубе, нынче Брянской области…

      – Опять эта Брянская область… – пробормотал я.

      – Что ты имеешь в виду? – взглянул на меня Алферов.

      – Нет, ничего, я просто так…

      – На том съезде присутствовали и отстаивали свои права, в том числе и на стерлинги, несколько Кочуев и среди них два Кочуй-Броделевича. Ценности и реликвии в их роду, несомненно, сохранялись. Как ты опять же предполагал, представителей их рода арестовывали в восемнадцатом, тридцать седьмом и сороковом годах… Броделевичи – из польской шляхты… По материнской линии род Ахметьевых коленом Спешневых дважды пересекался с Кочуй-Броделевичами…

      – Спешневых?

      – Да, – обрадовался Алферов. – Один из этих Спешневых служил при Ордине-Нащокине!

      – А с Башкатовыми Кочуй-Броделевичи не пересекались?

      – Башкатовыми? – удивился Алферов. – Про Башкатовых ты нам ничего не говорил…

      – Ах, да! – спохватился я. – Я и забыл…

      – Ну и как? – спросил