Дом для Чебурашки. Татьяна Томах

повернулась к окну, резким движением раздернула шторы.

      – Закрой, – тихо попросила Настя.

      Джамиля не услышала, присела напротив, уставилась на собеседницу задумчивыми черными глазами. Улыбнулась – скупо дернула краешками тонких губ.

      – Понравится, научу, как делать. Простой рецепт, только мясо хорошее надо.

      – Закрой шторы, – повторила Настя. От запаха долмы ее мутило.

      Джамиля не шевельнулась.

      – Закрой, пожалуйста…

      Сил и мужества подняться, повернуться к окну и задернуть шторы самой у Насти не было.

      – Нет, – губы Джамили дернулись, скупая улыбка исчезла.

      – Почему?

      – Еще для долмы виноградный лист надо. В вашем климате плохо растет. Я тебя научу, где взять.

      – Почему?!

      Джамиля поднялась, включила чайник. Сказала, не поворачиваясь, раздраженно дернув худым плечом:

      – Люди в закрытые окна посмотрят, подумают, ты не уважаешь наши традиции.

      – Я не уважаю, – глухо ответила Настя.

      – Совсем не слышу, что ты сейчас говоришь, Настья, – Джамиля опять передернула узкой спиной в черном платье – как кошка отряхнулась. Громко застучала ложкой, выкладывая в блюдце варенье.

      – Я не уважаю традиции, в которых убивают людей, – тихо сказала Настя, – и мне все равно, чьи это традиции.

      – Настья, – Джамиля обернулась. Села напротив. Одним пальцем, не то брезгливо, не то опасливо, тронула белый браслет на Настином запястье. – Ты совсем не боишься свой ошейник?

      – Это просто индикатор, – пожала плечами Настя, задвигая браслет под рукав.

      – И что?

      – Ну, он же ничего не записывает и не передает, – смутилась под насмешливым взглядом Джамили. Уточнила: – Ну, так говорят. Гражданский индекс меняют из-за внешних сигналов. Аттестация на работе. Или если кто-то позвонит и нажалуется…

      – Настья, – усмехнулась Джамиля. – У вас этот индекс очень важно, да? Из чего он делается?

      – Уважать чужие традиции и особенности, – вздохнула Настя, цитируя определение из методички современного гражданина. – Не препятствовать. Не демонстрировать неуважение.

      – Не препятствуешь? Правильно. Сегодня дома сидишь, на людей не кидаешься. Теперь не демонстрируй неуважение. Шторы не закрывай, поняла? Настья, – Джамиля вздохнула, заглянула с сочувствием в лицо. – Ты хорошая, но не очень умная. У нас свои традиции, у вас – свои, – она ткнула пальцем в Настин браслет. – Вот и уважай, что есть.

      На работу Настя, конечно, опоздала.

      Верочка уже сидела на месте, закинув ноги на соседний стул, неторопливо листала на компьютере какой-то форум с розовыми сердечками на страницах. Спросила, не оборачиваясь, начальственным насмешливым голосом:

      – Опять опаздываем, Соловьева?

      Хотя, в основном, опаздывала как раз сама Верочка.

      – Привет, Вера, – вздохнула Настя.

      – Не Вера, – строго ответила та. – А Виерра.

      И повернулась.

      Настя