Формула преступления. Антон Чиж

но в дверях замерла, словно наткнулась на невидимую стену. Ванзаров не мешал, ожидая, что будет дальше. Выдержав дольше, чем способно женское сердце, Анна Ивановна резко повернулась. Побледнела, но держала себя в руках.

      – Мне нужно присесть, – сказала она, тяжело дыша.

      Очевидно, в этой квартире она была впервые. Пришлось показать дорогу в гостиную, где недавно Карлов рассказывал свою историю. Юноша был столь услужлив, что лично сбегал за стаканом воды, не поручив эту честь Лопареву.

      Между тем баронесса вполне овладела собой.

      – Вы так смотрите, будто ждете от меня признаний, – сказала она, касаясь края стакана вздернутой губкой.

      Внешне смутившись, Родион выразился в том духе, что это не допрос и будет рад любой помощи.

      – Я могу быть уверена?

      Он обещал: все, что угодно. Ну, не жениться же ему предложат.

      – Все, что узнаете, должно остаться в полной тайне. Клянетесь?

      Это не входило в планы следствия, да и вообще не дело сыскной полиции клясться направо и налево, но Родион бессовестно обещал.

      – Мое условие: никаких протоколов. Только частным образом.

      Что ж, пришлось пойти и на это. Путь к истине порою усыпан капканами.

      – И еще: дайте слово верить всему, что услышите.

      Да что же такое! Буквально прижали к стене бедного юношу. И глазом не моргнув, Родион выдал новую клятву. Чтобы раскрыть преступление, он готов был присягнуть на чем угодно: хоть на томике Пушкина, хоть на сборнике приказов Департамента полиции.

      – Это случилось не так давно… – начала баронесса.

      …Год назад Анна Ивановна овдовела. Барон Аловаров был старше на десять лет, но жили душа в душу и, можно сказать, любили друг друга. Оставшись одна, баронесса ощутила такую пустоту в душе, что забыла светские развлечения, перестала ездить в гости, отказалась принимать старых друзей, вела затворнический образ жизни и вообще погрузилась в глубокую печаль. В таком безутешном состоянии пребывала почти десять месяцев. Но время – лучший лекарь, и боль утраты стала затихать. Молодой женщине захотелось выйти из клетки, в которую сама себя заточила. Не снимая траура, она начала выезжать на прогулки. И вот примерно месяц назад отправилась в Летний сад.

      Баронесса шла по тенистой тропинке мимо мраморных статуй, но порыв ветра вырвал у нее из рук зонтик. Какой-то приятный господин поднял зонтик и любезно подал его ей. Поблагодарив, она продолжила уединенную прогулку, но мужчина так ловко и мягко завязал разговор, что Анна Ивановна не заметила, как взяла его под руку. И гуляли они часа три. В тот же вечер господин Донской пригласил ее в «Донон», где устроил чудесный ужин. Роман развивался стремительно. Не прошло и трех дней, как Анна Ивановна сдалась окончательно. Донской оказался искусным любовником, что молодая женщина, к своему стыду, признала.

      Баронесса полностью подпала под власть Донского. Они проводили вместе все время, остававшееся у Донского от занятий делами. Вчера он как раз был свободен. Но вчера была годовщина смерти мужа,