Humanizar el sufrimiento y el morir. José Carlos Bermejo Higuera

мой! Как же мне хотелось, чтобы мама расцвела в улыбке. Чтобы она вскрикнула: «Какая радость! Наконец-то! У меня будет внук! А я уж думала, не дождусь! И бог с ним с Игорем, сами воспитаем!» Трагизм ситуации заключался в том, что я не могла осчастливить этой новостью отца ребенка, и теперь ждала восторгов от матери. А она лишь поджала губы и, глядя в стол, произнесла: «Ясно!» Потом помолчала и добавила: «Тяжело тебе придется…»

      – Мама, ты что, не рада? – обалдев от такой реакции, спросила я.

      – А чему радоваться? Отец ребенка неизвестно где. Жить ты будешь неизвестно на что.

      – Я вообще-то работаю. И не собираюсь бросать работу, буду совмещать. И потом, ты же мне поможешь?

      – Я? Только тем, чем смогу. Я не буду сидеть с ребенком целыми днями. Сразу тебе говорю. У меня давление. И я не могу брать на себя ответственность за маленького ребенка.

      У меня перед глазами промелькнуло все мое детство, проведенное под крылом у бабушки. Меня нельзя было отдавать в садик – я болела. Меня надо было на три месяца отправлять на дачу – мне нужен был свежий воздух. Меня надо было на первых порах встречать из расположенной у черта на рогах английской школы. Все это было бабушкиной заботой, родители работали. Тогда, в обожаемые мамулей семидесятые, это звучало как аргумент. Женщина обязана была работать, иначе – статья за тунеядство. Были послабления, связанные с наличием детей, но где и кем они всерьез принимались в расчет? И бабушки покорно несли заботу о внуках. Это было нормой. Теперь все переменилось. Бабушки еще молоды, носят джинсы, устраивают личную жизнь в интернете и, что самое главное, работают. А как им жить на пенсию? Все они в один голос заявляют: «Я своего ребенка вырастила».

      Да, теперь неработающую мамашу с ребенком никто не осудит. Только вопрос: на что она будет жить? Хорошо, если отец ребенка достойно заботится о благе семьи. А если он слинял, как мой Игорек? Или тупо лежит ни диване, рассуждая о своей непризнанной гениальности, как муж моей подруги Вики? Или он ушел на погода в запой по случаю рождения сына, как муж моей подруги Тани? На что они будут жить, если бабушки ласково, но уверенно пошлют их на фиг?

      Я набрала побольше воздуха в легкие и пафосно произнесла: «Я не прошу у тебя денег! Я прошу всего лишь дать мне возможность их зарабатывать. Иногда. Ты мне отказываешь?»

      – Иногда можно, – смилостливилась мама.

7

      Я шла по улице и плакала. Дождь набирал силу, но мне не хотелось открывать зонт. В том, как мои слезы смешивались со струями дождя, было что-то особенно трагичное. Тобиус беззвучно плыл над лужами неподалеку. Наконец он первый нарушил тишину.

      – Она просто волнуется за тебя. Она знает, как тебе будет тяжело, и не желает тебе такой жизни.

      – Если бы я была замужем, реакция была бы другой. Я понимаю. Но ведь, с другой стороны, это дико – не обрадоваться тому, что у тебя будет первый внук.

      – Пойми, ей страшно. Ей страшно за тебя. Она пока еще его не любит, потому что очень сильно любит тебя.