История журналистики Русского зарубежья ХХ века. Конец 1910-х – начало 1990-х годов: хрестоматия. В. В. Перхин

но вместе с тем (по линии Наркоминдела) используя все проекты международных соглашений против войны для того, чтобы расписать ангельскую доброту «правительства мировой революции», не желающего проливать ничьей крови в противоположность кровожадности всех остальных, даже самых демократических правительств и международной социал-демократии, якобы только и мечтающей о новой «мировой бойне».

      Эта концепция заставила Ленина, на другой день после прихода к власти, заняться, прежде всего, развязыванием «мировой революции» – не только в ущерб непосредственным интересам русских рабочих и крестьян, но и подводя под расстрел иностранных рабочих, как это было, например, в Финляндии.

      А когда отправились за границу советские дипломаты (в Германию и Швейцарию), Ленин опять-таки заботился, прежде всего, по свидетельству Берзина (см. его воспоминания в одном из юбилейных номеров «Правды»), об установлении «контакта» с той же «мировой революцией», а не о непосредственных интересах советской страны.

      Отсюда же – позднейшая политика дружбы с Энвером и Кемалем-Пашой, афганская и персидская политика, не говоря уже о расколе мирового рабочего движения.

      Отсюда «прощупывание штыком Польши» и – позднее болгарской авантюры.

      Отсюда – сближение с немецкими монархистами во время рурской оккупации, работа московских «подпольщиков» в рурской области (см. последние тезисы о войне Коминтерна, «Изв.» от 4 июня, где «борьба с оккупацией заносится в актив мировой революции), восхваление Шлагетера²², планы о сражении русско-германских сил с французский империализмом на Рейне и снабжение Рейхсвера и германских националистов советскими гранатами[1].

      Все это хорошо известно. Менее известно, может быть, что советское правительство за год перед Руром²³ предлагало правительству Пуанкарэ военный союз против Англии. Марсель Кашен ездил тогда в Берлин для свидания с советским уполномоченным, который поручил ему пойти к французскому премьеру для переговоров о таком соглашении. Радек приблизительно в то же время дал весьма сенсационное интервью сотруднику «Матэн» – Сорвену (Зауэрвейн). Это необычайное предложение вызвало весьма острый конфликт в Ц.К. французской компартии, но Кашен, разумеется, подчинился московскому приказу.

      __________________________________________

      Все эти спекуляции на международных осложнениях, сопряженных с переходом от мировой войны к стабилизации (а отчасти и к пересмотру) новых, созданных мирными договорами отношений, все эти попытки «прицепиться» к любому внутреннему и внешнему конфликту, в надежде, что из него «вырастет» мировая революция, причиняли и причиняют громадный вред интересам России (Советского Союза)[2], как государства, в ее сношениях с внешним миром, интересам российского (союзного) народного хозяйства, а, следовательно, в конечном счете, интересам рабочих и крестьян и «социалистического строительства».

      Коллегия Наркоминдела,

1

Это снабжение документально и окончательно установлено. Большевики не решаются до сих пор его опровергнуть, ограничиваясь бранью.

2

Большевикам очень не нравится, когда их критики употребляют слово «Россия». Им кажется, что этот термин неразрывно связан со старым режимом.

Украинские националисты со своей стороны применяют его исключительно к «Великороссии», которая, якобы, как таковая, держит в повиновении и угнетает Украину и др. национальности. Я думаю, что ни для украинцев, ни для других народностей, входящих в состав государства, ныне официально называемого СССР, исторический и географический термин Россия нисколько не оскорбителен. Это государство может и должно быть реорганизовано на началах подчиненной федерации, соответствующей политическим, хозяйственным и культурным интересам входящих в его состав народностей; его политическое устройство может найти отражение в его названии; но до тех пор, пока оно не распалось (а мы уверены, что оно не распадется, ибо это было бы для украинцев такой же бедой, как для великороссов) – оно для внешнего мира будет продолжением исторической разноплеменной России.