Те же и Скунс – 2. Валерий Воскобойников

язык, дебильность текстов всё-таки не так очевидна.

      Снегирёв спорить не стал. Он вообще очень не любил спорить.

      По улице внизу сновали машины, прохожие замечали бесстрашного мойщика окон, останавливались и задирали головы, рассматривая «русского самоубийцу». Алексей приветливо делал им ручкой. Он действительно был начисто лишён страха высоты, причём никакой его личной заслуги в том не имелось – таким уж уродился на свет. Однажды, много лет назад, ему довелось раненым лететь с четырнадцатого этажа, но даже и этот поистине судьбоносный полёт его не исправил.

      По окончании трудов Гриша был отправлен в магазин за кефиром («Только, Гришенька, обязательно наш, а если попадётся, лучше просроченный: на нём пышней поднимается…»), и тётя Фира нажарила оладьев на всю честную компанию. Крутой культурист Тарас в ответ на приглашение пробурчал, что ему не положено по диете. Однако потом явился на запах и даже выставил две банки сгущёнки.

      Под конец оладьев Эсфирь Самуиловна включила телевизор, коротавший век на комоде. Как все пожилые люди, она решительно не могла обходиться без новостей. «Алёша, ну откуда у вас подобное безразличие? – тщетно взывала она. – Это ведь наша жизнь!» – «Ага, – цинично хмыкал в ответ квартирант. – Жизнь. Филипп Киркоров похудел на три килограмма. В перестрелке между мафиями Ленинского и Комсомольского районов погибло сорок два человека…»

      Снегирёву в самом деле было глубоко наплевать на такие мелочи, как Дума и правительство, но раздел городской хроники заставил его мгновенно навострить уши.

      – …Я сейчас ОМОН вызову! – грозила с чёрно-белого экрана мордастая тётка, похожая на объевшуюся продавщицу из молочного магазина.

      – Извините, – спокойно спрашивал молодой корреспондент, – я полагаю, у вас дома тоже гостевая комната есть?.. Где ваши внуки дядькам стихи читают, а те им бананы дарят и шоколадки?

      – А ну катись отсюда, сучонок недоделанный! – кричала в ответ профессиональная пожирательница сметаны. Дальнейшие её речи то и дело прерывались стыдливым «пи-и-и…», коим в телевизионных репортажах принято маскировать нецензурщину.

      Тётку звали Алевтина Викторовна Нечипоренко, и она была директрисой детского дома. Как выяснилось, возглавляемый ею доблестный коллектив умудрился целиком подевать неизвестно куда дефицитную и очень дорогую вакцину от гриппа, выделенную для маленьких подопечных. Гонконгская напасть между тем грянула – и врачи «скорой» сбились с ног, развозя детдомовцев по больницам. Впрочем, по сравнению со всем остальным, что творилось в Нечипоренкином заведении, история с вакциной была ещё пустячком. Мелочью.

      Юный корреспондент с поразительным хладнокровием «раскручивал» директрису, пропуская мимо ушей мат и угрозы, вылавливая между ними крупицы смысла и задавая вопрос за вопросом: о питании и гигиене детей, о врачах и производимых ими странных уколах «наказанным» – не подскажете ли, за какие провинности? – детям и, наконец, о «гостях», ради которых наряжали старших воспитанниц… и воспитанников. Уж не превратилось ли сиротское заведение в подобие элитного борделя для особо востребованных лиц? Как, как вы сказали? Малолетние ублюдки и «дауны»? Своё существование должны окупать?..

      Доисторический