Те же и Скунс – 2. Валерий Воскобойников

повели троих гостей по коридору в сторону лестницы.

      За их спинами вахтёрша потянулась к доисторическому, но всё ещё исправному телефону и начала крутить диск. Она придумала, как выйти из положения. Время пошло…

      – Палаты у нас на третьем этаже, туда днём нельзя. А тут – классы. Только сейчас учителя к нам не ходят. Из-за эпидемии, – рассказывали девчушки.

      – А доктор к вам ходит? – внешне спокойно спросил Лёша. Он старался не перегораживать обзор Давидовой камере. – Прививки делает? От гриппа?

      – Не… У нас врач уволилась. Ей Алевтина Викторовна велела наказанным уколы, а она сказала…

      – Что ещё за уколы? – встрял Благой, забыв, что собирался не вмешиваться в репортаж. И переспросил, словно недослышав: – Прививки, что ли?

      – Прививки – это когда всем. Их ещё весной будут, а уколы – только наказанным. Вовке Казначееву как сделали, у него сразу глюки пошли…

      – Я тоже что-то такое слышал, – тихо подтвердил Лёша.

      А молчаливый, побывавший во многих переделках Давид просто продолжал съёмку.

      – А это что такое? – спросил вдруг Лёша. Практикант уверенно остановился перед добротной деревянной дверью, к которой как бы выводила полоса косметического ремонта, охватившая часть здания.

      Маленькие обитательницы детдома посмотрели на взрослых мужчин, отвернулись и захихикали.

      – Сюда тоже нельзя. Это гостевая. Сюда только старшие девочки ходят…

      – И мальчики, – перебила вторая.

      Обе рассмеялись. Смех маленьких девочек, имеющих основания считать себя опытными взрослыми женщинами, прозвучал жутко.

      – Их сюда Дарь-Иванна присылает, – продолжала первая. – Когда дядьки приходят. Для развлечения…

      – Чего-чего? – храня ставшую деревянной улыбку, выдавил Благой. Он перехватил многозначительный взгляд Лёши и почувствовал, что холодеет.

      – Там хорошо, там диваны красивые. – В голосах юных «экскурсоводов» жутко сквозила мечтательность. – Там дядьки конфеты раздают и бананы…

      – Для развлечения? – тоном придурковатого взрослого поинтересовался Лёша, и Благой про себя поразился его выдержке. – Для какого?

      – Какого, какого, – передразнили девочки. – Дядьки сексом развлекаются, вот!

      На лице Давида не дрогнул ни один мускул. Он не отрывался от камеры.

      – И что, часто эти… дядьки к вам?.. – спросил Лёша.

      – А как Дарь-Иванна кого-нибудь оденет в красивое, так и приходят. – В голосах девятилеток Благому снова послышалась жгучая зависть. – Мы тоже конфетки ели, нам старшие приносили. Шоколадные, вот. Дядя… а у вас нету конфетки?..

      Давид только-только заново навёл на дверь объектив, когда снизу по лестнице буквально взлетела рослая, дородная дама. Поглядишь на такую «в мирной жизни» и не заподозришь, что она способна так быстро бегать, да ещё по лестнице вверх. Девочки при её появлении мгновенно исчезли, словно в воздухе растворились. Видимо, знали, что под горячую руку ей лучше не попадаться. Дама была элегантно, со вкусом