Смысл жизни: учебное пособие. Валерий Петрович Даниленко

рыдал, терпел, исчез.

      Неожиданное отступление от Экклезиаста позволил себе молодой М.Ю. Лермонтов в стихотворении «Смерть», где он призывает смерть, потому что устал от жизни. Ведь если продолжать жить, то сразу возникнут вопросы:

      Ужель бездушных удовольствий шум,

      Ужели пытки бесполезных дум,

      Ужель самолюбивая толпа,

      Которая от мудрости глупа,

      Ужели дев коварная любовь

      Прельстят меня перед кончиной вновь?

      Ужели захочу я жить опять,

      Чтобы душой по-прежнему страдать

      И столько же любить?

      Но главная причина – в людях:

      Пускай меня обхватит целый ад,

      Пусть буду мучиться, я рад, я рад,

      Хотя бы вдвое против прошлых дней,

      Но только дальше, дальше от людей.

      Стихотворение «С тех пор как мир наш необъятный» И.С. Никитин целиком посвятил подтверждению мысли Экклезиаста о том, что все повторяется. Вышла невеселая картина:

      С тех пор как мир наш необъятный

      Из неизвестных нам начал

      Образовался непонятно

      И бытие свое начал,

      Событий зритель величавый,

      Как много видел он один

      Борьбы добра и зла, и славы,

      И разрушения картин!

      Как много царств и поколений,

      И вдохновенного труда,

      И гениальных наблюдений

      Похоронил он навсегда!..

      И вот теперь, как и тогда,

      Природа вечная сияет:

      Над нею бури и года,

      Как тени легкие, мелькают.

      И между тем как человек,

      Земли развенчанный владыка,

      В цепях страстей кончает век

      Без цели ясной и великой...

      Щемящей болью веет от самого горестного стихотворения И.С. Никитина о своей, как ему казалось, бессмысленной, никому не нужной жизни, которую он досрочно хоронит:

      Вырыта заступом яма глубокая.

      Жизнь невеселая, жизнь одинокая,

      Жизнь бесприютная, жизнь терпеливая,

      Жизнь, как осенняя ночь, молчаливая, —

      Горько она, моя бедная, шла

      И, как степной огонек, замерла.

      Что же? усни, моя доля суровая!

      Крепко закроется крышка сосновая,

      Плотно сырою землею придавится,

      Только одним человеком убавится...

      Убыль его никому не больна,

      Память о нем никому не нужна!..

      Все поэты, стихи которых я до сих пор приводил, писали о бессмысленности человеческой жизни применительно либо к человеку вообще, либо к себе самим. Чужую смерть они проецировали на свою. Это эгоцентризм. Не так обстоит дело со стихотворениями Ф.И. Тютчева, посвященными смерти Е.А. Денисьевой – его последней любви. Рана, которую ему нанесла ее смерть, подвела его к черте, за которой жизнь становится бессмысленной. По крайней мере, мы можем судить об этом по некоторым его стихам. Таким, например:

      Есть и в моем страдальческом застое

      Часы и дни ужаснее других...

      Их тяжкий гнет, их бремя роковое

      Не выскажет, не выдержит мой стих.

      Вдруг все замрет. Слезам и умиленью

      Нет