Теоретическая лингвистика и судебная лингвистическая экспертиза. К. И. Бринев

не объясняет всех известных фактов, то именно она должна быть отброшена, но не отброшены те факты, для которых выдвинутое объяснение не является удовлетворительным.

      Методологический интерпретационизм тесно связан с интерпретационизмом фактическим. Последний вытекает, по нашему мнению, из факта, что при декодировании реальных речевых сообщений всегда остается возможность для индивидуального понимания этих сообщений. Фактический и методологический интерпретационизм связаны между собой, вероятно, как причина и следствие, и второй – проекция первого (хотя мы в этом не уверены) в сферу построения научных теорий. С фактическим интерпретационизмом мы встречаемся при преподавании практически всех лингвистических дисциплин, а более всего в курсах, которые посвящены интерпретации текста. Он заключается в том, что понимание текста зависит исключительно от субъекта декодирования, так что мы можем дойти до утверждений что текст, понимаемый Х-ом в 13.00, отличается от текста, понимаемого тем же Х-ом в 21.00. Или предположим, что Х каждый день, просыпаясь, видит перед своими глазами один и тот же текст, естественно вывести, что Х понимает этот текст каждый раз по-разному и у Х-а нет ни одной тождественной интерпретации этого текста, потому что интерпретация субъективна и зависит, например, от психологического состояния Х-а. Когда разговор пойдет о двух людях, то очевидно, что субъективность ситуации еще более усилится, так как Х и У – это разные люди, а потому перед ними разный текст в том смысле, что он у них вызывает различные интерпретации. Не стоит говорить о том, что при таком подходе вопрос о том, каков этот текст на самом деле, излишен в том плане, что на него не может быть дан ответ (текст – это непознаваемая вещь в себе).

      Особенно ярко фактический интерпретационизм получил свое развитие в идее семантических (концептуальных) каркасов, восходящих к работам В. фон Гумбольдта [2001], Б. Уорфа [1960], Р. Карнапа [http://www.philosophy.ru/library/carnap/02.html], У. Куайна [http://quine-ocr.narod.ru/online/quine.htm]. Эта идея существует в двух вариантах. Первый из них исходит из равноправности каждого концептуального каркаса, так что вопрос истинности трансформируется в вопрос истинности относительно того или иного каркаса. Д. Дэвидсон так охарактеризовал данную идею: «Считается, что концептуальные схемы являются способами организации опыта; их рассматривают как системы категорий, придающих форму чувственным данным; они также уподобляются точкам зрения индивидов, культур и эпох на происходящие события. И если перевода из одной схемы в другую вообще не существует, то тогда два человека, принадлежащих к различным концептуальным схемам, не смогут поставить в истинное соответствие свои мнения, желания, надежды и фрагменты знания. Даже сама реальность относительна к схеме: то, что считается реальным в одной системе понимания, может не считаться таковым в другой» [Дэвидсон, http://www.philosophy.ru/library/davidson/schem.html]. Таким образом, истина – это всегда истина относительно какого-то языка, который своими категориями задает определенное