Хомомахия. Игорь Поляков

говорить. Совсем крышу сорвало. Несет какой-то бред. Я пойду туда и посмотрю.

      Он решительно повернулся и вошел в открытую дверь.

      Егор хотел остановить его, но сделал это так медленно, что успел только протянуть правую руку. Девушки проводили Влада глазами и замерли в ожидании, что будет.

      Он вышел из темноты быстро. Задумчиво посмотрел на Егора и сказал:

      – Там ничего нет. Маленькое пустое помещение. Зачем оно вообще здесь? Для какой цели? Может, комната для служащих тоннеля, хотя нахрен им эта пустая комната?!

      Он перешел на крик, с каждым словом накручивая себя. Лицо покраснело. Кулаки сжались.

      – Какого хрена все это происходит со мной!? Почему? Какая нахрен арена и коррида в помещении пять на пять метров! Какое осознание себя человеком, когда ты и есть человек!?

      Затем он подошел к высохшему трупу мотоциклиста и со всех сил пнул его. Кости и истлевшие тряпки разлетелись во все стороны. И повернувшись к Егору снова, он выкрикнул:

      – Ублюдочный дебил! Это все из-за тебя! Чтоб ты сдох! И там на этой долбаной корриде и здесь в этом вонючем тоннеле! Какого хрена ты появился в моей жизни!

      Егор кивнул.

      Спокойно и невозмутимо.

      – Да, наверное, ты прав. Мне все больше кажется, что этот тоннель и исчезающая дверь появились из-за меня. Ну, или в какой-то степени зависят от моего присутствия. Или отсутствия.

      Он замолчал, и в тишине Саша сказала:

      – А это уже мания величия. Думать, что всё вертится вокруг тебя. Считать себя пупом мира. Огромный тоннель – для тебя одного. Ага.

      Она ухмыльнулась и помотала головой. И продолжила:

      – А мы тогда здесь зачем? Ну, если исходить из твоей гребаной логики, то что мы здесь делаем? Целый автобус людей, оставшихся там, и мы – твой друг, я и Маша?

      – А вам просто не повезло, – ответил Егор, – вы оказались рядом со мной. Не в том месте, не в том времени, не в том пространстве.

      – Дверь снова исчезла, – сказал Влад. Он единственный из них стоял лицом к двери и первым заметил, что стена тоннеля стала вновь бетонной.

      Саша и Маша синхронно повернулись, а Егор даже не пошевелился. Он знал, что так оно и есть. Ощущение рукоятки меча в руке исчезло. В памяти все осталось, и он вдруг понял, что пережитое на Арене никогда не исчезнет из сознания. Как одна из множества жизней, которые человек способен прожить. Как небольшой кусок времени, которым человек может играть, жонглируя одновременно несколькими пространствами.

      Жизнь, которую он прожил на Арене, произошла в действительности, и не важно, в каком пространстве. Главное, что именно он прожил этот отрезок времени в другой реальности.

      Понимание происходящего медленно, но верно, погружало сознание в нирвану. Собственно, его сознание уже готово к такому повороту событий: читать произведения Стивена Кинга, верить в эти миры, понимать и принимать их – это и есть большая часть пути к нирване. Остается сделать маленький шажок, но только тогда, когда встанешь на тропу, теряющуюся в зарослях неведомых растений,