Бабаза ру. Татьяна Москвина

думаете, и травяные сборы можно подделать?

      Ирина Петровна подняла вылезшие брови и вперила в меня пронзительный взгляд цепких сереньких глазок.

      – Чего ж проще, милая моя! Труху в пакетики запаять и по ста рублей впаривать. А я про зверобой свой знаю даже, где он рос и кто его собирал.

      – И где он рос?

      – У нас в Мокрицах, у реки. В августе. Я и собирала, и ещё три сестры.

      – У вас три сестры?

      – Мы все сёстры.

      Да, секта. Я так и думала. Брат, который стулья подарил, – того же колера брат. Сейчас начнётся вербовка. Задурят голову, потом квартиру отнимут… Внимание, Катерина!

      – Так что у нас там с бутылочкой?

      – Выпила.

      – Довольны результатом?

      – Результат, Ирина Петровна, один и тот же, сами знаете.

      – Что там знать, знаю. Дорогая моя, как на пенсию вышла, девять лет спивалась. Детей нет, родители умерли… Это их квартира.

      Понятное дело, что их квартира, и у меня квартира от родителей, нам самим, переломанным людям, на квартиру не заработать. Кто-то смог, а мы не смогли. А что смогли? Государство расхерачили, орден нам на грудь. Да я при чём, я девочкой была. Башлачёва слушала, обмирала? На кинчевских камланиях танцевала на спинках стульев? Так ты, детка, в доле. Есть такая статья – соучастие в преступлении. Я не знала! А незнание законов не освобождает от ответственности. Каждому поколению – своя статья, детка…

      – Жила я – сами понимаете. А на водку тем не менее всегда хватало. И потом, у меня были мужчины… знаете, балетная выправка многих привлекает. Про балерин в мужской среде ходят слухи, что у них всё там так необыкновенно… мускулы, растяжка…

      Заинтересовалась.

      – А это правда?

      – И да и нет. Растяжка растяжкой, но есть проблема… возбуждения, понимаете ли, дорогая, без этого мускулы штука декоративная. На самом деле всякое искусство так обгладывает женщину, что в ней мало жару остаётся на любовь… Приходит мужчина, приходит с бутылкой, а потом мужчина не приходит, и ты несёшь бутылку сама. Однажды чуть не сгорела я вот в этой самой квартире… Но Бог привёл к хорошим людям.

      Баптисты, адвентисты, пятидесятники, свидетели Иеговы, мормоны, какого сорта эти черти…

      – Общество трезвости? Собираетесь вместе и рассказываете, как это прекрасно.

      Ирина Петровна улыбнулась, и я опять заметила, что улыбка не фальшива, но приторна. Но как чисто и приятно она одета – белая блузка и коричневый трикотажный сарафан. Опять шарфик, на этот раз в ромашках. Образок на шее и всего одно колечко на правой руке, чернёное серебро. Облик располагающий – наверное, в их семье она вербовщица. Новых братьев и сестёр приводит.

      – Вы когда-нибудь слышали про Ивана Чарикова?

      Ничего и никогда не слышала я про Ивана Чарикова.

      И сестра Трезвость начала рассказывать.

      12:30

      – Мы – чариковцы, продолжатели дела Чарикова, Ивана Трофимовича. Община его образовалась в Мокрицах, в 1922 году, а в семидесятых, дорогая