Опознанный летающий объект, или Двоюродные братья по разуму. Вадим Зеликовский

подтвердил он, – у нас руки связаны. А у учителей на всех рук не хватает. Провели свой урок – и с рук долой. Вот ему все с рук и сходит. Сам он себя в руки взять не может. Может фортепьяно ему купить, все-таки хоть немного руки будут заняты… или в кружок «Умелые руки» записать…

      От расстройства Соколова-старшего буквально заклинило на «руках»…

      – Ты, может, все же поговоришь с ним, Сашенька, – нерешительно предложила Ирина Вячеславовна, – по душам, как мужчина с мужчиной? Только руки в ход не пускай… – добавила она.

      Судя по последней фразе, Юркина мама была расстроена не меньше мужа.

      Для разговора по душам Юрку позвали из соседней комнаты, где он томился, переполняясь мрачными предчувствиями.

      Мужской разговор Соколов-старший начал с наглядных примеров.

      – Прадед твой, – капитан указал на портрет в тяжелой багетной раме, – академик, дед – знаменитый полярник, – палец отца ткнул в большую фотографию, снятую, очевидно, с вертолета: Вячеслав Дмитриевич Карташев, мужественно глядя вверх, стоял один посреди небольшой льдины, дрейфующей к полюсу, – мать… – Александр Юрьевич поискал глазами фотографию жены, но наткнулся на оригинал, который переживал тут же, и указал на него, – да, мать, чего там скромничать, – известный хирург, к ней из-за границы люди едут, о себе я уже молчу… – капитан сделал паузу, достаточную, чтобы сын понял, что капитан первого ранга – это тоже кое-что значит…

      Юрка это знал давно, так что пауза у него ушла на то, чтобы понять, что отец скажет дальше.

      И Соколов-старший это и сказал.

      – А ты?! – гневно спросил он и с негодованием оглядел сына.

      – Тебе одиннадцать лет, а что ты уже сделал в своей жизни?

      – Да! Что? – поддержала мужа Ирина Вячеславовна.

      И она имела право задать этот вопрос, ведь она была урожденная Карташева и в одиннадцать лет сделала свою первую операцию, удалив шестнадцатилетнему Сашке Соколову кусок стекла, который он загнал в ногу, гоняя в футбол на пустыре.

      Ребята в ужасе глядели на густую алую кровь, стекавшую по пыльной ступне капитана, и не заметили, как к серому от боли Сашке протиснулась Ирка Карташева из семнадцатой квартиры. Срывающимся голосом она потребовала нож. Пока ребята шарили по карманам, она сорвала с головы белый бант и накрепко перетянула им Сашкину ногу выше ступни. Потом достала из сумочки флакончик духов

      «Красная Москва» и, вытерев кровь своим носовым платком, вылила его содержимое на рану. Сашка скрипнул зубами, но не проронил ни звука. Твердой рукой Ирка сделала надрез…

      – Даже шрам почти не заметен! – при случае с гордостью замечал Александр Юрьевич, демонстрируя желающим ступню.

      Юрка знал эту историю наизусть, поэтому крыть ему было нечем – за свои одиннадцать лет он ничего подобного не совершил.

      – Что же с тобой делать? – задал роковой вопрос Соколов-старший, подводя итог мужскому разговору, который по его мнению должен был быть хоть и по душам, но краток и суров.

      Юрка молчал.

      Отец с матерью обменялись взглядами… И тут же, как по команде, перевели их на