Большой одинокий король 4. Кае де Клиари

ь ему горло, но я распорядился – вылечить. Пусть живёт и радуется зелёному лугу, сочной траве, солнышку и молоденьким лошадкам. Смерть на сей раз никого не получит, кроме разве что гигантского паука!

      Кстати, совершенно непонятно, откуда он взялся. Его появление такая же загадка, как и появление очередной сферы-убийцы. Оказывается, по замыслу моих егерей я должен был сражаться с огромным бурым медведем, разорившим несколько лесных посёлков в одном развивающимся мире. Но медведь исчез без следа, и найти его за истёкшие сутки не удалось. Возможно, искать этого бедолагу следовало в желудке паука, а может быть, он просто удрал и забился где-нибудь под корягу. В последнем случае я его совершенно не осуждаю, так-как сам тогда был непрочь сделать что-то в этом роде.

      Что до меня, то я лежу и бездельничаю. Голова перевязана, на макушке лёд в грелке. Вид глупейший, но никто, кроме меня не смеётся. (Лейб-медик, услышав мой смех, нахмурился и приказал убрать зеркало из спальни.)

      Одно хорошо – я снова в обществе моих девушек, которые хлопочут вокруг меня, как две перепуганные наседки. Время от времени, ко мне является капитан Бальдерус, который каждый раз обменивается нежными взглядами с Николеттой. При этом оба, когда поворачиваются ко мне, делают серьёзные лица. Так смешно на них смотреть!..

      Нет, со смехом надо завязывать, а то врач утвердится во мнении, что от контузии я повредился в уме. А если об этом узнает одна из болтушек-горничных, то к вечеру весь Двор будет гудеть о том, что король спятил, а завтра весть облетит королевство и выпорхнет за кордон. Лови её тогда, а потом доказывай, что ты нормальный, а не сумасшедший король!

      Надо было отвлечься, и я решил заняться делами. Прежде всего, вызвал к себе мажордома и приказал сделать внушение слугам, чтобы те не смели называть Лани нежитью, и даже остерегались бросать на неё подозрительные взгляды. Ещё не хватало, чтобы моя девочка страдала от того, что суеверные кумушки не умеют держать я зык за зубами! Пусть скажут спасибо за то, что она за них заступилась и не стала называть имена провинившихся. На сей раз им повезло, но в следующий раз тот, кто будет виновен в несдержанности по отношению к «королевской воспитаннице», горько пожалеет об этом! Я ведь могу не доводить дело до увольнения. Просто посажу на одну ладонь, а другой!..

      Я вдруг понял, что кричу на онемевшего и бледного, как восковая фигура мажордома, и даже услышал свой собственный голос, в котором обнаружил какие-то незнакомые визгливые нотки. Прокашлявшись, я уже совсем другим тоном закончил разговор со своим дворцовым распорядителем, теперь поглядывавшим на меня с подозрением.

      Может попросить у доктора дополнительную дозу успокоительного? Нет, так я усну, а мне много нужно ещё сделать. И я сделал…

      Прежде всего, позвал королевского библиографа, выслушал его отчёт об организации обработки данных о порталах, пришёл в восторг, расцеловал старика взасос, пожаловал ему титул барона и подарил майорат с правом передачи по наследству. Библиограф от меня еле вырвался.

      Когда королевский лейб-медик, Ника и подоспевший им на помощь Бальдерус, уложили меня обратно в постель, я произвёл капитана в полковники, затем в генералы, а потом и в маршалы. Чтобы не браться за одно дело дважды, я тут же посвятил его в рыцари, благословив рожком для прослушивания сердца, стоявшим на тумбочке возле кровати, и назначил главнокомандующим всеми войсками королевства. После этого я снова вскочил, пошарил по ящикам комода, вытащил оттуда две пригоршни монет, перегрузил их в карманы Бальдеруса и велел ему вместе с Николеттой идти развлекаться в город, заявив, что непременно желаю быть шафером на их свадьбе и крёстным отцом их первенца. А пока желаю выпить за их здоровье и благополучие!

      Доктор подал мне чашу, и я, произнеся соответственно моменту торжественную речь, опрокинул этот сосуд в рот. Чаша была какой-то маленькой, а вкус у вина почему-то горький. Я крикнул – «Горько!», и упал.

      Очнулся ранним утром, а ведь вроде только что был вечер. Немного болела голова, во рту был противный привкус, как будто меня рвало. Судя по тому, что возле кровати стоял таз, так и было на самом деле.

      Припомнил все, что случилось накануне, ужаснулся… Не люблю чувствовать себя слабым! Но дело даже не в этом. Надеюсь, в состоянии помутнения разума я никого не прибил ненароком? Я ведь дестроер, а дестроеры и в полном сознании опасны, когда же разум дестроера повреждается, его начинают бояться даже свои. При этом самый низший и безопаснейший из нас, способен натворить такого, что не снилось терминатору высшей категории. С древних времён сохранились предания о берсерках. Так вот, это не сказки! Но будем надеяться на лучшее.

      Найдя на прикроватной тумбочке колокольчик, я позвонил, и сам испугался произошедшей реакции – в мою спальню ворвалась целая толпа народа с королевским лейб-медиком во главе. Видимо, я доставил немало хлопот за истекшую ночь – вид у всех был усталый, измождённый.

      Я же наоборот, чувствовал себя превосходно! Головная боль прошла, в мышцах появился тонус, дышалось легко и свободно, мысли были ясными. Хотелось встать, пройтись или даже пробежаться, а может выйти на ристалище и вызвать пяток ребят из Гвардии, которые покрепче, и хорошенько