Мародёры. Александр Ансуз

знаю, ничего ни хочу.

      – Ну поешь хотя бы салата.

      – Хорошо. – Асов поел немного и выкурил сигарету. Все это время он старался не думать об отце, сознательно сосредотачивался только на том, что ему предстояло сделать. Нельзя было терять контроль над собой. Если бы он позволил себе думать об отце, то это могло бы подрезать его волю, и он просто бы ушел в депрессию. Однако не думать об отце у него не получалось. Асов чувствовал, как бы это и не звучало глупо, что сейчас его отцу нужна помощь, что сейчас рядом с ним нет ни одного родного лица.

      – Давай я тебе бутербродов положу, – сказала мама.

      – Нет, не надо. Если что, заедем домой на машине. – Асов прошел в прихожую и стал надевать верхнюю одежду. Он посмотрел на свою коричневую зимнюю дубленку и вспомнил, что эту дубленку подарил ему отец. Это было несколько месяцев назад. Отец позвонил ему на мобильный. На фоне уличного шума Асов услышал радостный голос отца, который сказал, что на рынке ОМОН «чистит» монголов или китайцев и они вынуждены срочно «сбрасывать» товар. Отец случайно проходил около рынка и, как любой любознательный человек, заинтересовался царившим там оживлением. Он предложил Саше купить дубленку всего за тысячу и спрашивал, какой у него размер. Но Саша отказался. У него не было тогда свободных денег. Однако вечером отец приехал к нему домой. Он купил две одинаковые зимние дубленки и подарил одну Саше. Оставалось только выбрать подходящую по размеру. Отец был крупнее Саши и ниже ростом. У него не было вредных привычек, и в молодости успел стать чемпионом города и кандидатом в мастера спорта по греко-римской борьбе. Он корил Сашу за то, что тот бывал слабее одноклассников, хотя те были старше его, и поэтому Саша стал заниматься в спортивных секциях. Саша выбрал темно-коричневую дубленку, у нее были длиннее рукава, а черная была более объемной, ее и оставил себе отец.

      Взяв рыжий пушистый шарф из ангорской шерсти, Асов опять вспомнил, что этот шарф был отцовским. Он купил его в одной из командировок и носил, когда служил в ЗГВ[2]. Когда сын вырос, шарф перешел к нему. Саша натянул черную вязаную шапочку и черные зимние туфли, перекинув через плечо потяжелевшую наплечную сумку. Он был готов. В прихожую вышла мама и тоже оделась. Вместе они вышли на безлюдную улицу. На ходу он нащупал в карманах свои тряпичные черные перчатки, но надевать их не стал.

      Асов приспособился к тому, что жизнь глупая и жестокая вещь, что она бьет при каждом удобном случае, и никто не может помочь и защитить, кроме него самого. Асов привык рассчитывать только на себя, ему просто не на кого было рассчитывать. Но он никогда бы не признал, что жизнь может его сломать. Слаб он был или силен, он никогда бы не позволил ей себя сломать, он просто не зацикливался на проблемах и шел к цели. Далекую или сиюминутную, Саша просто всегда выбирал какую-нибудь цель. Сейчас эта цель отвлекала его от эмоций. На непривычно пустом, с заледеневшими стеклами троллейбусе они доехали до

2

Заграничная группа войск.