Воплощенные. Наталья Бульба

к ней испытывает. Но чем ответит на них?

      Мы с ним оба не забывали, что Талина имеет право взять консорта. Выбрав Локара, она получит не только преданность, но и любовь. Ту самую, которую она не смогла принять от меня.

      – Я буду ждать его на закате на дозорной башне малого джейсина.

      Появившиеся мысли были тяжелыми. Друг и соратник, жена, разделившая со мной ответственность за то, что принадлежало ей по праву рождения. Война, признаки которой становились все очевиднее. Совет, не желающий признавать, что наш мир изменился, и продолжающий вести кланы к междоусобице.

      Все это сплелось здесь, в крепости Самар’Ин, легенде Лерикана, последней надежде воплощенных.

      Мне не дано было видеть будущее, но я знал, где именно начнется битва, где она закончится. И то, что мне предстояло быть в ее гуще.

      Маркирер

      Ждать известий от Ромио было еще слишком рано, но я уже не раз ловил себя на том, что вслушиваюсь в тишину за дверью в ожидании гонца или всматриваюсь в раскрашенное облаками небо, надеясь увидеть в нем темную точку вестника.

      Но сегодня мне было не до этого. Слова Аранара разбередили рану, заставив ее вновь кровоточить. И дело было не в том, что князь фактически признался – он знает способ, как снять проклятие. Мне не удалость проникнуть в разум огненного кугуара, но это не мешало мне быть уверенным, что подробностей и подсказок от него я не дождусь. Искать придется самому, по крупицам перебирая то, что уже известно о даре древних.

      Но этим интересно заниматься, когда солнце начинает клониться к вечеру, а сердце сильнее бьется в ожидании того мига, когда темнота обрушится на Лерикан, неся с собой боль и ужас частичной трансформации.

      Пока же… Я никогда не был сентиментальным – чужая кровь не жгла мне кожу. Но Аранар был прав, играть судьбами детей не стоит. Да и Сомей совсем зарвался. Не против Виджара он выступил, украв мальчишку, – против меня.

      Позвать Хартиша я не успел, он сам тенью скользнул в чуть приоткрытую дверь, остановился, сделав шаг.

      Улыбаться я давно разучился, но если бы умел, получил бы хороший повод. Вся его поза, с чуть сгорбленной спиной и усталым взглядом, говорила о старческой немощи, вводя в заблуждение любого, но не меня. Половина схваток из тех, которые проходили на закрытом для всех плацу, оставались за ним.

      – Прикажи оседлать дархана.

      – Ваш любимец ждет вас, канн.

      Он попытался поклониться, но сдержанно схватился за поясницу, продолжая представление. Я не возражал. Он был загадкой для всех и в какой-то мере для меня. С этой я не торопился расставаться, мне нравилось наблюдать за ним, не делая выводов, позволяя ему исполнять свою роль. Рано или поздно, но все те мелкие детали, которых достаточно набралось за полсотни лет его службы мне, должны были сложиться в ясную и четкую картинку. И тогда я узнаю, зачем тот воин вошел на террасу в час проклятия и оставался со мной до самого рассвета, пытаясь усмирить мою ярость и облегчить боль.

      – Я к воздушным.

      Хартиш кивнул и с лукавством