Воплощенные. Наталья Бульба

что кроме имени да того, что однажды он спас мне жизнь, я о нем мало что знаю. Да и самонадеянность еще никого и никогда до добра не доводила.

      Я же в последнее время, почувствовав, насколько близко подошел к исполнению своих сокровенных желаний, так уверился в собственных силах, что едва не забыл, что в нашем загоне шкорды не водятся.

      – Ты убежден, что он у меня есть?

      Короткий смешок меня не обманул. Проклятие разрушило мою связь с тем, что являлось сутью трехипостасных, но тело помнило неукротимость огня, его притягательность, мнимую покладистость. Так что, даже не имея возможности ощутить, я тем не менее знал, насколько Аранар напряжен. Его внешняя расслабленность меня не ввела в заблуждение.

      Но даже готовый ко всяким неожиданностям, я дернулся, сжимая в ладони попавшую под руку статуэтку, когда он заговорил:

      – А ты уверен, что жаждешь мести? Не проще ли попытаться найти способ избавиться от проклятия?

      Рык вырвался из моего горла, но огненный даже не шелохнулся. Лишь во взгляде мелькнула тень понимания.

      – Проклятие невозможно снять!

      – Извини, Маркирер, – гость поднялся с кресла и направился к двери, – но я считал тебя если не умнее, так хотя бы сообразительнее. – И, не обращая внимания на мой гнев, которого я не скрывал, продолжил в том же слегка насмешливом тоне. Словно наставник неразумному воспитаннику, он объяснил: – В любое заклинание вкладывается код разрушения. Ритуалы вакирэ отличались от наших лишь тем, что в своих мы используем дух стихии, ставший основой для тела, а те – дар.

      – В этом мире не осталось носителей их дара. – Говорил я с уверенностью, но… надеялся, что из нас двоих прав именно он.

      Глупо, наивно для того, кто, даже строя планы мести, все равно продолжал искать!

      – Ты мальчишку Виджара вытащи. – Его рука уверенно легла на ручку двери. – Не стоит играть судьбами детей. Разбрасываясь их жизнями, мы рискуем остаться без будущего.

      Разделявшее нас пространство я пересек одним прыжком, ударил по двери, захлопывая ее перед ним:

      – Кто ты такой, чтобы указывать мне?!

      Я стоял слишком близко, чтобы видеть – моя ярость не отразилась в его глазах опаской. Он был спокоен, если только слегка огорчен моим выпадом. Это отрезвило: гнев в данном случае был не лучшим помощником. И хотя сила была на моей стороне, – проклятие сделало нашу злость необузданной, – я не торопился проверять это предположение.

      – Для тебя – никто, – равнодушно бросил он. – Но разве в истории нашей расы мало было чудес?

      Мне пришлось его отпустить. Отойти в сторону, позволяя уйти.

      А потом долго стоять, невидящим взглядом всматриваясь в пустоту комнаты, и сожалеть о содеянном, понимая, что выбора у меня не было.

      Задавать вопросы тому, кто не собирается на них отвечать, – попусту тратить время. К тому же мы нужны были друг другу. Зачем?

      Хотя бы за тем, чтобы чувствовать себя живыми.

      Эриар

      Тамирана встречали в портальном зале. Талина внешне казалась безмятежной,