Незапертая дверь. Александра Маринина

Юра.

      – Не скажу. Напомнила кое-что из нашего общего университетского прошлого.

      – А-а-а, понятно. Ну и он что?

      – Ничего. Рожа вытянулась, как стираный чулок. И речь отнялась. Пока он в себя приходил, я успела слинять. У тебя еще много дел?

      – Аська, нашу работу никогда до конца не переделаешь. Поэтому главное в нашей работе что?

      – Что? – послушно переспросила она.

      – Умение вовремя поставить точку и уйти домой. Катись, пиши свой план, я пока Зарубина найду.

      Через двадцать минут Настя принесла Афанасьеву отпечатанный на лазерном принтере план работы по версии.

      – Разрешите, Вячеслав Михайлович? – Она вошла в кабинет начальника, стараясь не поднимать глаза выше отполированной поверхности стола для совещаний. – Вот план, как вы велели.

      Афанасьев молча взял бумагу, пробежал ее глазами, положил на стол. Настя уже горько раскаивалась в своей несдержанности, потому что понимала: начальник не знает, как себя вести с ней. То ли по-прежнему хамить и разговаривать, как с нерадивой подчиненной, то ли признать в ней однокурсницу и взять более дружеский тон, то ли избрать что-нибудь третье, вроде нейтральной холодной вежливости, дескать, так уж и быть, орать на тебя я не буду, но и дистанцию сокращать не собираюсь, все-таки хозяин, то бишь начальник, здесь я.

      – Я могу идти? – спросила Настя, не дождавшись словесной реакции полковника на свое появление.

      Тот по-прежнему молча кивнул и с деловым видом принялся рыться в сейфе. Осторожно попятившись, Настя нащупала дверную ручку и тихонько выскользнула в коридор.

* * *

      – У тебя есть детские фотографии?

      Вопрос был неопасным, но все равно неприятно резанул Виктора. Детские фотографии! Они остались дома, у родителей, в Камышове. Но если бы они были здесь, все равно их нельзя было бы показывать Юле. Слишком заметна разница между тем лицом, которое у него было когда-то, и тем, которое он носит сейчас. Между десятилетним мальчиком и тридцатитрехлетним мужчиной общего, конечно, не так уж много, но ни при каком раскладе курносый нос не может превратиться в горбатый, а округлый подбородок – в раздвоенный с ямочкой.

      – Есть, наверное, где-то у родителей, – ответил он как можно небрежнее.

      – А студенческие? – не отставала девушка.

      Ха, студенческие! Можно подумать, он студентом был! Техникум закончил и на этом с учебой завязал. Но легенда есть легенда, и согласно ей Виктор Слуцевич закончил какой-то коммерческий институт по какой-то невнятной специальности, которую давно и прочно забыл, ибо к его нынешней работе эта специальность никакого отношения не имела. Диплом у него, естественно, был, корочки он получил в комплекте вместе с новым паспортом, водительскими правами и еще целой кучей бумажек.

      – Да нет же, детка, я свои изображения не коллекционирую. Зачем тебе мои фотографии?

      – Хочу посмотреть, каким ты был раньше.

      – Зачем?

      – Просто интересно.

      – Не понимаю, – Виктор пожал плечами, – какой интерес копаться