Седьмая жертва. Александра Маринина

такого. Ты согласилась и поехала со мной. Вот я тебя и спрашиваю: почему ты согласилась? Зачем поехала, если ты такая занятая?

      – Так я ж говорю – жалко мне тебя стало, добрая я, меня разжалобить легко. Вот ты и разжалобил, а теперь вопросы задаешь. Думаешь, раз ты богатый, так других людей унижать можно? Думаешь, тряпки мне купил и теперь можешь ноги об меня вытирать? Не выйдет! У нас, бедняков, тоже своя гордость есть!..

      В общем, я снова завелась, и вполне искренне. Кричу и в каждое слово верю. Чумовой меня выслушал, не перебил ни разу. Ел и слушал, ел и слушал. Даже не сердился, кажется. Мне пришлось остановиться, чтобы горло промочить. Пока рюмку пила, запал вроде остыл. Глупая какая-то ситуация. Я ведь как привыкла? Один орет, в смысле выступает, остальные перебивают, вмешиваются, то есть новое направление разговору дают, беседа и не иссякает. А тут по-другому. Я говорю – он молчит. Я вроде все уже сказала, не повторять же по новой, как попугай. Короче, выпила я и заткнулась. Временно. Сидим. Тишина. Часы где-то тикают. Мысли у меня опять в сторону отъехали, стала про Тамарку думать. Вот бывают же невезучие бабы, их по-честному жалко. Как я, к примеру. А бывают бабы откровенно глупые, и вся их жизнь наперекосяк идет из-за их же собственной дурости. Таких не жалко. Вот взять Тамарку…

      Но Тамарку я «взять» не успела, потому что чумовой решил рот раскрыть. Ну слава богу!

      – Ты, Михална, семью иметь хотела бы? – спросил он.

      – А то нет. Конечно, хотела бы.

      – Сколько ж тебе лет, подруга?

      – Тридцать восемь, – соврала я.

      – И ребенка могла бы родить?

      – Запросто! Я знаешь как влетаю? Со мной брюки можно рядом положить – через месяц на аборт побегу.

      Вру и не краснею, а у самой сердце аж зашлось. Про семью спрашивает, про ребеночка. Может, действительно это тот самый шанс? Чего в жизни не бывает… Ребенка я, естественно, родить уже не смогу, но зачем сейчас об этом говорить? Пусть сначала женится, вытащит меня из грязи, а там разберемся. Может, он так просто спрашивает, в его возрасте заводить маленьких детей обычно не стремятся. Хотя если он совсем бездетный…

      – А у тебя есть дети? – на всякий случай спрашиваю.

      – Есть, – отвечает. – Сын, он уже взрослый.

      Тут я малость скисла. Но свою линию держу, не отступаю.

      – И жена есть?

      – Нет, жены нет. Так скажи ты мне, Надежда Михална, если б тебе сейчас предложили ребенка родить, как бы ты к этому отнеслась?

      Вот хреновина! Прямо сейчас и родить. Ну ладно, была не была, главное – ввязаться. Уцепиться за этого чумового мужика с деньгами, машиной и дачей, вылезти хоть немножко, а там – будь что будет.

      – Родила бы, – отвечаю. – А что? Кто предложит-то? Ты, что ли?

      – Погоди, не о том речь. Говоришь, родила бы ребенка. А зачем?

      Я прямо оторопела. Сам же говорит, а потом сам же спрашивает. Ну как есть чумовой!

      – То есть как зачем? Зачем все рожают?

      – Мы не про всех говорим, а конкретно про