Сборник стихотворений 1838 г.. Владимир Бенедиктов

между собой.

      Прекрасны братские объятья!

      Эфир и море! – Вы ль не братья?

      Не явны ль очерки родства

      В вас, две таинственные бездны?

      На море искры – проблеск звездный

      На небе тучи – острова;

      И, кажется, в ночном уборе

      Волшебно опрокинут мир:

      Там – горнее с землями море,

      Здесь, долу – звезды и эфир.

      Чу! там вздохи переводит

      неги полный ветерок;

      Солнце из моря выходит

      На раскрашенный восток,

      Будто бросило купальню

      И, любовию горя,

      Входит в пурпурную спальню

      Где раскинулась заря,

      И срывая тени ночи,

      Через радужный туман

      Миру в дремлющие очи

      Бьет лучей его фонтан.

      Солнце с морем дружбу водит,

      Солнце на ночь к морю сходит, —

      Вышло, по небу летит,

      С неба на море глядит,

      И за дружбу неба брату

      От избытка своего

      Дорогую сыплет плату,

      Брызжет золотом в него;

      Море злата не глотает,

      Отшибает блеск луча,

      Море гордо презирает

      Дар ничтожный богача;

      Светел лик хрустально – зыбкой,

      Море тихо – и блестит,

      Но под ясною улыбкой

      Думу темную таит:

      «Напрасно, о солнце, блестящею пылью

      С высот осыпаешь мой вольный простор!

      Одежда златая отрадна бессилью,

      Гиганту не нужен роскошный убор.

      Напрасно, царь света, с игрою жемчужной

      Ты луч свой на персях моих раздробил:

      Тому ль нужны блестки и жемчуг наружной,

      Кто дивные перлы в груди затаил?

      Ты радуешь, греешь пределы земные,

      Но что мне, что стрелы твои калены!

      По мне проскользая, лучи огневые

      Не греют державной моей глубины».

      Продумало море глубокую думу;

      Смирна его влага: ни всплеска, ни шуму!

      Но тишь его чем – то грозящим полна;

      Заметно: гиганта томит тишина.

      Сон тяжкий его оковал – и тревожит,

      Смутил, взволновал – и сдавил его грудь;

      Он мучится сном – и проснуться не может,

      Он хочет взреветь – и не в силах дохнуть.

      Взгляните: трепещет дневное светило.

      Предвидя его пробуждения миг,

      И нет ли где облака, смотрит уныло,

      Где б спрятать подернутый бледностью лик…

      Вихорь! Взрыв! – Гигант проснулся,

      Встал из бездны мутный вал,

      Развернулся, расплеснулся,

      Закипел, заклокотал.

      Как боец, он озирает

      Взрытых волн степную ширь,

      Рыщет, пенится, сверкает —

      Среброглавый богатырь!

      Кто ж идет на вал гремучий?

      Это он – пучины царь,

      Это он – корабль могучий,

      Волноборец, храм пловучий,

      Белопарусный алтарь!

      Он летит, ширококрылый,

      Режет моря крутизны,

      В битве вервия, как жилы

      У него напряжены,

      И как конь, отваги полный,

      Выбивает он свой путь,

      Давит