Стилист. Александра Маринина

избранник? Какой-нибудь бизнесмен из «новых русских»?

      – Нет. Доктор наук, профессор, лауреат, почетный академик и так далее. Полный набор. И машина в придачу.

      – Выгодная сделка, – хмыкнул он. – Не боишься остаться молодой вдовой при таком пожилом муже?

      – Не боюсь.

      Она легко просчитывала ход его мыслей. Сейчас он наверняка думает о том, что, имея очень заслуженного и очень немолодого мужа, она, Настя Каменская, решила завести роман и выбрала для начала свою старую любовь. Все лучше, чем нового возлюбленного искать. Старые-то – они проверенные, хорошо изученные, надежные. Вот и разыскала его, узнала, наверное, что овдовел. А о том, что инвалид, – не знала. Сейчас он обязательно скажет что-нибудь на эту тему.

      – Ты, наверное, разочарована тем, каким я стал.

      Ну конечно. Так и есть. Совсем не изменился за двенадцать лет. Она по-прежнему без труда угадывает его мысли.

      – Я пока еще не знаю, каким ты стал, – мягко ответила она. – Мы с тобой разговариваем всего полчаса. Я сварю еще кофе?

      – Не нужно, это сделает Андрей.

      Соловьев нажал кнопку на маленьком квадратном аппаратике, и сразу же послышались шаги: помощник спускался со второго этажа вниз.

      – А ты стал барином, – с усмешкой заметила Настя. – Даже кофе сварить помощника зовешь.

      Он не ответил, молча глядя на нее. И снова ей стало не по себе, как тогда, двенадцать лет назад, становилось не по себе от его теплого взгляда. Неужели она еще что-то чувствует по отношению к нему? Да нет, не может этого быть. Не должно быть. Тогда он имел слишком большую власть над ней, двадцатитрехлетней выпускницей юридического факультета. Тогда он мог вить из нее веревки и вытирать о нее ноги, она все терпела и все ему прощала, потому что была влюблена без памяти. Сейчас она совсем другая. Влюбиться без памяти уже не может и веревки вить из себя никому не позволяет. Даже тем, кто намного сильнее.

      – Ты ждешь сегодня гостей? – спросила она, когда Андрей принес кофе с вкусными свежими струделями и снова поднялся к себе.

      – Так, заедет кое-кто. – Соловьев неопределенно качнул головой.

      – В котором часу?

      – После пяти. А почему ты спросила?

      – Если ты не хочешь, чтобы меня здесь видели твои друзья, скажи. Я уйду пораньше.

      – Глупости, – фыркнул он. – Почему я должен тебя скрывать?

      – Не знаю. Мало ли какие у тебя обстоятельства. Может быть, придет твоя дама.

      – Успокойся, я жду только мужчин.

      – Что ж, это меня радует. Значит, мой приезд сюда не был напрасным.

      Она поставила чашку на стол, поднялась и подошла к нему сзади, обняв за шею и прижавшись щекой к густым, слегка вьющимся волосам.

      – Соловьев, какой же ты дурак, – вздохнула Настя. – Почему ты не повзрослел за двенадцать лет?

      Она почувствовала, как напряглись его мышцы. Интересно, он пытается скрыть, что ему неприятно ее прикосновение, или борется с желанием ее обнять?

      – А ты сама повзрослела?

      – Вот это я и пытаюсь понять