Посмертный образ. Александра Маринина

я и связанная с частыми и длительными отлучками, поэтому ему доводилось жить с дочерью даже чаще, чем он мог надеяться, когда разводился. Лилю Стасов обожал.

      Перво-наперво, думал он, нужно купить побольше всякой всячины для бутербродов: Лиля любит забраться на диван с книжкой и что-нибудь непрестанно жевать. Конечно, для восьмилетней девочки она весила многовато, даже с учетом ее высокого (в папеньку) роста, но бороться с вредной привычкой Стасов не считал нужным. С книгой и бутербродами Лиля могла проводить одна все дни и вечера, не особо нуждаясь в присутствии вечно занятых и замотанных родителей.

      Во-вторых, нужно купить большой кусок мяса с косточкой и наварить кастрюлю борща. В этот же пункт меню вошли свекла, морковь, лук, картофель. Да, и сметана, не забыть бы.

      В-третьих, нужно купить вырезку и настрогать из нее отбивных штук двадцать, по четыре на каждый из пяти рабочих дней. Что же касается гарнира, то его можно тоже изобразить заранее, а можно варить каждый день по чуть-чуть, благо что макароны, что гречка варятся быстро, пока он будет раздеваться и есть борщ, они как раз и поспеют. Лиля сама гарнир не ест, она почему-то предпочитает мясо с кетчупом или квашеной капустой, заедая огромными ломтями черного хлеба.

      Так, с этим все. Теперь десерт. Компот, что ли, сварганить? Или купить побольше фруктов, пусть ребенок витаминизируется. Ладно, это можно решить завтра прямо на рынке, выбор большой.

      Составив список продуктов, Стасов принялся было за ревизию бакалейных товаров в кухонном шкафу-пенале, но в это время зазвонил телефон. Прежде чем снять трубку, Стасов кинул взгляд на часы – половина первого ночи. Черт, неужели на работе что-то стряслось? Оставлять дочку одну на ночь не хотелось, хотя она и не боялась темноты. Он уставился на звенящий аппарат, отслеживая длительность интервалов между гудками, и с облегчением убедился, что интервалы эти чуть короче обычных. Звонок междугородный, значит, это Татьяна. Так и оказалось.

      – Не разбудила? – услышал он в трубке ее хрипловатый звучный голос, от которого у Стасова мгновенно заныло в груди – так сильно он скучал по ней.

      – Не поверишь, когда скажу, чем я только что занимался.

      – И чем же?

      – Работал Ирочкой.

      – Это как?

      – Составлял меню на следующую неделю.

      – Бедный ты мой, – посочувствовала Татьяна насмешливо. – Может, тебе Ирочку прислать? Сдам ее тебе напрокат, пока твоя Маргарита не вернется. Хочешь?

      – А ты как же без нее?

      – А она у меня сначала поработает Стасовым, наготовит мне еды на неделю, а потом сядет в поезд – и утром у тебя.

      – Я не могу принимать такие жертвы, – гордо отказался Стасов. – Мировая литература мне этого не простит. Кстати, как двигается работа?

      – Отлично. К следующим выходным, наверное, допишу.

      – И сколько получится?

      – Листов двадцать. К сожалению, опять двадцать, мой любимый размер. Мой издатель меня убьет.

      – Почему? – удивился Стасов. – Разве двадцать листов – это плохо?

      – Конечно, плохо, – вздохнула Татьяна. – Издателю нужен объем, из которого он может сделать книгу. Либо двенадцать-четырнадцать печатных листов для издания карманного формата, либо двадцать пять-тридцать для толстой книжки обычного формата. А двадцать – не пришей кобыле хвост. Карманный формат такого объема не выдержит и рассыплется, а обычный получится тоненьким и несолидным, в руки взять противно. И вот начинает издатель ломать голову, что к моим двадцати листам пристегнуть, чтобы получилась толстая книжка. Можно взять повесть какого-нибудь другого автора, но где взять такую, чтобы точно подходила по объему? Повести на пять-восемь листиков мало кто пишет, теперь у всех мания величия, как и у меня. Все гонят по восемнадцать-двадцать листов. Кроме самых опытных, конечно, которые умеют заранее объем рассчитывать.

      – А ты не умеешь?

      – Нет. Но я учусь, так что я не безнадежна.

      Стасов снова взглянул на часы. Они разговаривали уже три минуты.

      – Тань, давай я тебе перезвоню, а? Мне твоих денег жалко.

      – Не выдумывай, пожалуйста. По-моему, мы с тобой этот вопрос уже закрыли. Я получаю удовольствие от беседы с тобой, и за свое удовольствие плачу сама.

      – Вот если бы ты не была такой упрямой и вышла за меня замуж, я бы знал, что ты проговариваешь наши общие деньги. А так я чувствую себя нахлебником.

      – Ну Дима, мы же договорились…

      Татьяна была единственной, кто из всех возможных производных от имени Владислав выбрал самый редкий вариант – Дима. Кроме нее, Димой Стасова не называл никто. Все остальные пользовались Владиками, Стасиками и Славиками.

      С Татьяной Стасов познакомился три месяца назад, даже чуть меньше. Спустя неделю он сделал ей предложение, чем немало удивил не только ее, но и самого себя. В первый раз Татьяна не то чтобы отказала ему, но всерьез как-то не восприняла. Он повторил попытку еще через неделю и получил принципиальное согласие вернуться к обсуждению вопроса зимой. Но Стасова это