Смерть и немного любви. Александра Маринина

хоть на что-нибудь. Она вышла на кухню, где Чистяков уже разложил на столе свои книги и углубился в работу.

      – Лешик, давай устроим свой собственный праздник. Вдвоем. И напьемся.

      Алексей поднял на нее изумленные глаза.

      – Асенька, что с тобой? Да ты сама не своя от сегодняшних событий. Тебе отдыхать надо, а не праздновать.

      – Глупости. У нас сегодня свадьба. В конце концов, мы с тобой шли к ней пятнадцать лет. Убирай свои книжки и доставай шампанское.

      – Ты же не любишь шампанское, – заметил Чистяков с улыбкой, но книги все-таки убрал.

      – Но больше ничего нет.

      – Кто сказал? Есть твой любимый мартини.

      – Откуда?!

      – Ну как откуда? Из торговой точки, откуда же еще. Я сам его не делаю.

      – Лешик, я тебя обожаю!

      Она обняла мужа и крепко прижалась к нему.

      После выпитого маленькими глоточками мартини ей стало легче. Ледяные пальцы стали теплыми, бледное лицо слегка порозовело, комок внутри словно разжался, и она смогла глубоко вздохнуть.

      – Лешик, какие у нас планы на завтра? – спросила она, расслабленно откидываясь на спинку стула и вытягивая ноги.

      – Спать, спать и спать до полного умопомрачения. А там посмотрим.

      – Господи, хорошо-то как, – блаженно протянула Настя. – Мы выспимся, а потом ты поведешь меня гулять. Мы будем гулять долго-долго, пока у меня ноги не заноют, потом пообедаем и сядем за работу. Я уступаю тебе компьютер.

      – А как же ты? Опять будешь на машинке стучать?

      – Мне машинка еще дня два не будет нужна. Я сначала прочитаю книжку полностью, от начала до конца, чтобы «въехать» в стиль автора, в его замысел. И только после этого начну делать перевод. И потом, если я вещь предварительно не прочту, мне любопытство мешает переводить. Мне же интересно, что будет дальше, чем дело кончится, поэтому так и подмывает перестать печатать русский текст и завалиться на диван читать.

      – Понятно. Кстати, Асенька, я хотел тебе напомнить, что наше супружество подразумевает и общий бюджет. Ты об этом не забыла?

      – Я об этом как-то не думала, – призналась Настя.

      – Вот и напрасно. И поскольку заработки у меня бывают довольно приличные, я думаю, тебе нет смысла больше заниматься переводами. Может, договоримся, что это в последний раз?

      – Не сердись, Лешик, но – нет. Во-первых, я привыкла так проводить свой отпуск. И во-вторых, мне это нравится и позволяет поддерживать знание языков. А в-третьих, я терпеть не могу просить деньги. Предпочитаю иметь свои.

      – Аська, твоя независимость приобретает оскорбительные формы, – рассмеялся Чистяков, но глаза его помрачнели, и Настя поняла, что он обиделся.

      Она уже собралась сказать ему что-нибудь ласковое, чтобы сгладить неловкость, но в этот момент зазвонил телефон.

      Это был Юра Коротков, и голос у него был странный.

      – Ася, ты трезвая? – спросил он первым делом.

      – Обижаешь, начальник, – пошутила она. – Ты когда-нибудь видел меня нетрезвой?

      – Но