Опасная приманка. Николай Степанов

Ангелину Львовну. А кстати, где мой личный надзиратель или вы с ней по сменам работаете?

      – Семен, не уводи разговор в сторону, – раскусил меня офицер. – Что за аура? Ты мне тут еще о колдовстве расскажи.

      – Я не чародей, не шаман, не маг и даже не зубная фея, поэтому о колдовстве ничего не знаю. А девушке я действительно подправил энергетическую оболочку – она же все вспомнила.

      – Думаешь, твоим бредням кто-нибудь поверит? Нужна правда, и только правда, лейтенант!

      – Я так понимаю, что правдой является только то, что где-то там, наверху, хотят услышать? В таком случае возьмите листок бумаги и напишите, что именно я должен произнести, чтобы успокоить начальство и оно вам жалованье повысило да звездочек на погоны добавило, – я снова вышел из равновесия и сказал то, чего не следовало.

      – Ты мои звездочки не тронь, пацан! Они кровью и потом заработаны, – не остался в долгу Владимир Степанович.

      – А вы прекратите цепляться к каждому моему слову! Тоже, нашли пустобреха. Если б мне действительно нужно было что-то придумать, то уж постарался бы выбрать более правдоподобный вариант.

      – Ладно, угомонились, – теперь миротворцем выступил майор. – Чем можешь подтвердить свои слова?

      Ладони к этому моменту чесались так сильно, что я не выдержал:

      – Хотите подтверждения? Пожалуйста. Тогда прошу занять место перед зеркалом. Только учтите – будет больно. Очень больно.

      – Что ты можешь знать о боли, лейтенант? – Мужчина решительно придвинул стул к туалетному столику.

      Кто же так поиздевался над цветком его души? Лишь один лепесток был неповрежденным, а вот остальные…

      – Сколько вам лет, Владимир Степанович? – вопрос вырвался сам собой.

      – Сорок пять.

      – Не может быть! – На мой взгляд, ему было не меньше шестидесяти.

      – Что, не похож на ягодку? Так я ведь не баба, ешь твою медь. Ладно, чего ты там доказывать хотел? Давай быстрее.

      – Быстро не получится. Вашу ауру словно из пулемета расстреляли – дырка на дырке.

      – Из гранатомета. В Афгане. Четверть века назад. – Утренний гость хотел еще что-то сказать, но мои манипуляции заставили его крепко сцепить зубы.

      Майор оказался мужественным человеком. В течение двух часов он не проронил ни звука. Я видел, что он испытывал непереносимую боль, но лишь ходившие желваки да пару раз выступившая на губах кровь выдавали его мучения. Наконец цветок засиял.

      – Я закончил. – Ощущение полной опустошенности навалилось так резко, что я едва не рухнул по пути к диванчику.

      – И что это было? – Владимир Степанович оторвал взгляд от зеркала, так и не обнаружив видимых ему результатов работы.

      – То же, что я сделал с Маргаритой.

      Он с трудом встал. Пару раз прошелся по комнате. Видимо, внутри человека что-то изменилось и он это почувствовал.

      – И девчонка все стерпела?

      – У нее был не такой запущенный случай.

      Почти сразу зазвонил телефон.

      – Слушаюсь,