Дело о неприкаянной душе. Сергей Садов

И пока постараюсь найти местечко, куда можно будет сложить большинство из тех вещей, что они соберут. Пусть полежат до моего возвращения.

      – Какое изощренное коварство, – усмехнулся дядя. – Ладно, так и быть, в этом я тебе помогу. Можешь все отдать мне. Я положу твои вещи к себе. А пока давай пройдемся по магазинам и посмотрим, что тебе действительно нужно.

      – Вы так не доверяете моим родителям? Не верите, что они соберут что-то полезное?

      Дядя некоторое время молчал. Было видно, как педагогические соображения боролись с нежеланием врать. Я с интересом смотрел за дядей, гадая, что победит. Как ангел он не мог врать. И как ангел же он не мог при ребенке критиковать его родителей. В конце концов, он пошел на компромисс.

      – Некие родители, – медленно заговорил он, тщательно подбирая слова, – разумную заботу о детях превращают в неразумную, что мешает детям развиваться самостоятельно. Что вырастет из таких детей – непонятно.

      – Вы считаете, что мои родители неразумно обо мне заботятся? – весело поинтересовался я.

      – Твоя мать – безусловно. Но я бы сказал так: у тебя хватает ума и таланта уходить от ее чрезмерной опеки.

      То, что мой прогноз на сутки оказался несколько оптимистичным, было не моей виной. В конце концов, я не думал, что спор матери и отца перейдет в фазу ПРИНЦИПИАЛЬНОГО. В таких случаях я даю трое суток на нахождение компромисса. То, что родители уложились в двое, уже говорило о многом. Наконец в коридоре выросла горка:

      – чемоданы 2 штуки;

      – сумка дорожная 1 штука;

      – сумка малогабаритная для мелких и необходимых в дороге вещей – 5 штук;

      – рюкзак 1 штука.

      Я некоторое время молча разглядывал кипу сумок в коридоре. Потом ради интереса заглянул в одну. Одежда, обувь, фонарик… дальше я смотреть не стал. Посмотрел в другую сумку. Там был почти тот же набор.

      – По-моему, тут вещи одинаковые, – сообщил я.

      – А вдруг ты одну сумку потеряешь? – поинтересовалась мама. – Ты ведь такой рассеянный.

      – Ну, просто гениальный, – опять съехидничал брат.

      Я покосился на него. Ему легко было ехидничать, а мне все это переть. Я несколько раздраженно ткнул пальцем в кучу вещей и нарисовал им круг в воздухе. Тотчас все эти чемоданы, сумки, рюкзаки поднялись в воздух. Я зашагал к выходу, а вещи клином построились за мной. Родителей дядя уговорил не провожать меня. Не знаю уж, как ему это удалось. Поэтому я в сопровождении летящих за мной вещей гордо вышел на улицу и направился по Чертовой аллее. И тут некстати я увидел Гроньку – своего одноклассника. Тот удивленно вылупился на парящие за мной чемоданы.

      – Тебя что, из дома выгнали? – спросил он.

      Я обернулся и посмотрел на парящие за мной вещи. Со стороны действительно было похоже.

      – Нет. Понимаешь… – Я внимательно осмотрелся по сторонам. – Только это секрет пока. Поклянись, что никому не скажешь?

      Гронька явно заинтересовался. У него даже уши от любопытства зашевелились.

      – Дело в том, что я получил наследство.