Кузина-самозванка. Эмма Дарси

временами чуть рассеивался, но затем снова сгущался, засасывая Дженни в небытие. Или это продолжение ее ночного кошмара, который то накатывал на нее, то отступал? Она должна проснуться, осознать реальность, но веки были слишком тяжелые…

      – Мисс Россини…

      Опять! Где же Белла? Почему этот голос называет Дженни именем ее подруги? От усилий что-нибудь понять у нее только разболелась голова.

      Туман снова сгустился. Куда легче опять скользнуть в небытие, где не было этой болезненной путаницы в мыслях, но, собрав все силы, Дженни открыла глаза.

      – О боже милостивый! Она очнулась! Она пришла в сознание!

      От этих возгласов стало больно ушам. Яркий свет резал глаза, и Дженни очень хотелось закрыть их, но она поборола это желание, боясь, что не найдет в себе сил открыть их снова.

      – Я позову доктора!

      Доктор… белая кровать… белые ширмы… трубки, подведенные к ее руке. Похоже, это больница… Вторая рука перевязана. Свои ноги Дженни не видела: они были закрыты одеялом. Но когда она попыталась пошевелить ими, то не смогла. Дженни не чувствовала ног, и душу мгновенно заполнил страх. Она парализована?!

      Возле кровати возникла медсестра, милая блондинка с тревожным выражением голубых глаз.

      – Привет! Меня зовут Элисон. Я вызвала доктора Фаррела. Он будет здесь через минуту, мисс Россини.

      Дженни хотела сказать, что это не ее имя, но пересохшие губы ей не повиновались.

      – Я принесу вам немного льда. – Медсестра бросилась к двери.

      Вернулась она вместе с доктором Фаррелом. Элисон подала Дженни кусочек льда, и та покатала его во рту. Горлу и губам, которые, казалось, потрескались от жажды, стало немного легче.

      – Рад, что вы, наконец, с нами, мисс Россини, – одобряющим тоном произнес доктор, невысокий коренастый мужчина лет за тридцать.

      По выражению его живых карих глаз было видно, что доктор доволен ее состоянием.

      – Вы почти две недели находились в коме.

      «Почему? Что со мной случилось?»

      В панике Дженни глазами умоляла доктора рассказать, что произошло.

      – Вы попали в автомобильную аварию, – ответил он на ее невысказанные вопросы, понимая, что пациентка должна узнать правду. – По какой-то причине вы не пристегнулись ремнем безопасности, и вас выбросило из машины. Вы серьезно пострадали, получив множество ушибов и сотрясение мозга, которое, несомненно, и стало причиной комы. У вас также сломаны три ребра, рука. На одной ноге глубокая рана, а сломанная лодыжка на второй сейчас зафиксирована гипсовой повязкой. Но вас «починили» очень хорошо, и теперь нужно только время, чтобы вы снова встали на ноги.

      На Дженни накатила волна облегчения. Она не парализована! Но ее мозг ни в какую не хотел вспоминать ничего, что было бы связано с аварией. Хотя в любом случае Дженни показалось странным, что она не была пристегнута ремнем безопасности. Она всегда делала это автоматически – сразу, как только садилась в машину.

      – Я вижу, вы хмуритесь, мисс Россини. Хотите узнать еще что-нибудь? – мягко спросил доктор.

      «Я не Белла. Почему они не знают об этом?» Она облизнула губы и прохрипела:

      – Меня зовут…

      – Очень хорошо, что вы помните свое имя.

      «Нет».

      Она попыталась снова:

      – Моя подруга…

      Доктор вздохнул, в его глазах читалось сочувствие.

      – Простите, но я вынужден сообщить вам, что ваша подруга погибла. Спасти ее не удалось. Автомобиль вспыхнул раньше, чем подоспела помощь. Если бы вас не выбросило…

      Белла… погибла? Сгорела? По лицу Дженни заструились слезы. Доктор взял ее за руку и ласково похлопал по ней со словами утешения. Но Дженни не слышала их. Она думала о том, как страшно погибнуть в огне, и о том, как Белла всегда была так добра к ней. Она выручила ее, предоставив кров, даже разрешила воспользоваться своим именем, чтобы Дженни смогла поступить на работу в Маленькой Италии. Так назывался район Сиднея, где была воспроизведена архитектура Венеции с ее площадями, памятниками и каналами. Здесь трудились только итальянцы или те, кто имел итальянские корни.

      И вот теперь все перепуталось…

      Слезы продолжали катиться из глаз Дженни, и доктор, уходя, попросил медсестру посидеть возле нее и поговорить с ней. Но Дженни не могла разговаривать. Слишком силен был шок от того, что она узнала, слишком горько ей было от потери подруги. Ее единственной подруги. Да и у Беллы не было никого, кроме Дженни. Обе они были сиротами, и это их связывало, рождало искреннее сочувствие друг к другу.

      Кто похоронит Беллу? Что будет с ее квартирой и всеми вещами, с домом, который ждал ее возвращения? Но хозяйка больше никогда не вернется в него…

      В конце концов измученная Дженни снова провалилась в сон.

      Когда она проснулась, возле ее кровати сидела уже другая медсестра.

      – Привет! Меня зовут Джил, – сказала она с ободряющими интонациями в голосе. – Вам что-нибудь нужно, мисс Россини?

      «Не