Неумышленное ограбление. Наталия Левитина

Долгачев.

      Знает, гад, куда бить. Я встала и пошла к выходу. На сцене в полумраке интересная блондинка пела песенку Мэрилин Монро «I wonna be loved by you, just you…», ей грустно подпевал саксофон.

      В метро я обнаружила, что вся моя тушь давно уже переместилась с ресниц на подбородок. Я украдкой достала косметичку и стала растирать лицо носовым платком. Какая же я дура – сенсация ушла у меня из-под носа. Я целый месяц ничего не делала, ходила в казино, тратила доллары, вместо того чтобы узнать, откуда они берутся. Я размышляла о загадочном характере Олега Дроздовцева, вместо того чтобы собирать на него компромат. Если я не замечаю очевидного, значит, я исчерпала себя как журналистка.

      Когда до дому уже оставалось пройти двести метров, около меня затормозил серебристо-синий автомобиль. За рулем «вольво» сидела тщательно причесанная и накрашенная Марина в легком шелковом костюме небесно-голубого цвета. «Вот, – подумала я, – пример философского отношения к жизни. Меня всего лишь оставил любимый мужчина, и я всего лишь удостоверилась в собственной профнепригодности. У нее убили мужа, и этого уже не исправишь. Однако я – как ощипанный и приготовленный к варке попугай, а она – сияющая Афродита за рулем собственного автомобиля». Мне показалось, что с уходом мужа из Марининых глаз испарились грусть и тоска.

      – Таня, можно я вас подвезу?

      Я уселась на переднее сиденье. В машине работал кондиционер, а кресла были обтянуты темно-вишневыми велюровыми чехлами. Комфорт. А тут скачешь, как лошадь, по неровному асфальту и тридцатиградусной жаре, набойки вдребезги, косметика плывет, волосы прилипают ко лбу…

      – Таня, у вас что-то случилось?

      – Да… В Гватемале чудовищное наводнение. Есть жертвы.

      – Да, это грустно, – понимающе кивнула Марина.

      А все-таки я бессердечная ступка для растирания миндаля. У человека несчастье, а я заливаю какую-то ерунду.

      – Извините, Марина, мне сейчас плохо. Хотя вам, наверное, еще хуже?

      – Нет, – легко улыбнулась Марина. – Все, что было плохого в моей жизни, ушло вместе с Олегом. Если бы вы знали, что это был за человек, вы бы меня поняли. Мне уже тридцать восемь лет. Десять из них я потратила на то, чтобы от слепого обожания перейти к скрытой ненависти. Он мучил меня, но не отпускал. А теперь я свободна. Олег получил по заслугам.

      Я мысленно присвистнула. Девушка была весьма откровенна. Впрочем, у богатых свои причуды. Они могут позволить себе даже откровенность с почти незнакомым человеком.

      – Вот ваш дом, – сказала Марина.

      Интересно, откуда она знает, где я живу?

      Когда я выбиралась из прохладного салона на горячий асфальт двора, Марина придержала меня за плечо.

      – А все-таки это очень странно, – сказала она тихо, и глаза у нее были как у рыси. – Он ворочал миллионами, а умер потому, что какому-то бродяге приглянулись его кроссовки…

      Эванжелина, Эванжелина, мне так надо с тобой поговорить, а ты шарахаешься по американским выставкам. Конечно, единственный ребенок требует внимания и его надо воспитывать (хотя еще