Улица Марата и окрестности. Дмитрий Шерих

хозяином собственного большого дела, владельцем многих мясных лавок и колбасного завода.

      В его жизни хватало крутых поворотов. Скажем, переход от чайной торговли к мясной случился по настоятельной просьбе его бездетного дяди, замыслившего передать племяннику свою колбасную лавку. И хотя Парфенов служил в крупной чайной фирме с очень хорошим жалованьем, должен был вот-вот стать компаньоном в этой фирме – он не побоялся начать карьеру фактически заново.

      Потом дядя умер, а Парфенов отправился набираться опыта в Европу. Привез оттуда специалистов и построил на Киевской улице колбасный завод с холодильниками и ледниками. Другие мясоторговцы продолжали терпеть убытки от жары, от порчи товара – а Парфенов круто пошел в гору!

      А в 1912 году Дмитрий Лаврентьевич оставил все процветающее дело брату, а сам ушел в дела духовные. Он был человеком глубоко верующим, с глубоким почтением относился к священникам, и те платили ему тем же. В его квартире много раз гостил, служил всенощную и водосвятный молебен отец Иоанн Кронштадтский.

      Когда Дмитрий Лаврентьевич умер, его отпевали в Троицкой церкви, а протоиерей о. Павел Лахостский сказал перед отпеванием такие слова: «Как староста он был таков, что если бы можно было высечь из мрамора или отлить из бронзы его фигуру, то под ней следовало бы сделать подпись: "Вот настоящий, идеальный церковный староста"».

      А потом многочисленная процессия провожала гроб с телом Парфенова по Николаевской улице и Невскому проспекту – до Никольского кладбища Лавры...

      Читатель, наверное, обратил внимание: мы только начали наш маршрут, а в рассказе уже прозвучали три крупных купеческих имени: Лапшин, Соловьев, Парфенов. А дальше будет больше! Преобладающее количество домов на Николаевской принадлежало купеческому сословию. Здесь жили и содержали лавки десятки, сотни купцов, от выдающихся до ничем не приметных. Оно и понятно, ведь еще Виссарион Белинский писал, что столичные купцы «выбрали особенные улицы своим исключительным местом жительства: это – Троицкий переулок, улицы сопредельные Пяти углам и около старообрядческой церкви».

      Николаевскую улицу нельзя представить себе и без писателей: в этом читатель еще убедится многократно. И в истории дома № 7 литературная страница тоже присутствует: здесь жил крупный чиновник и не менее крупный поэт Константин Случевский. Впрочем, повод поговорить о Случевском у нас еще будет, а потому разговор о нем пока отложим. Нас ждут другие писатели: Стремянная улица заставляет вспомнить нас еще один эпизод литературной истории.

      ОБМАНУТЫЕ ГОСТИ

      Во многих краеведческих книгах можно встретить такой вот адрес Ивана Сергеевича Тургенева: Стремянная улица, дом Гусева. И пояснение: Тургенев жил там в 1840-е годы, дом не сохранился, а стоял он на месте нынешнего дома № 21 по Стремянной.

      Авторы этих трудов могли бы убедиться по карте города или путем личного визита: дома № 21 на Стремянной как бы нет. За него можно принять только знакомую нам баню, ведь она идет как раз после дома № 19...

      Значит,