Волк насторожился. Александр Бушков

я поверю, будто ты пришел ко мне в полном расстройстве чувств и при первых же пришедших мне в голову аргументах поднял руки? И хочешь, чтобы мы, как пауки в банке, схлестнулись?

      – А почему бы и нет? – Клебанов, чуть улыбаясь, смотрел ему в глаза. – Откровенность за откровенность…

      – Ну, если уж начали обнажать душу, ты мне вот что скажи – почему ты его сдал? Ведь не будет он устраивать никакой мокрушки, все обставит галантно, и три четверти клада попадет-таки государству…

      – Потому что хочу, чтобы государству попало сто процентов, – сказал Клебанов. – Очень уж много крови на этот клад натекло…

      – А не разворуют его?

      – Постараюсь, чтобы не разворовали. Ты это, кстати, тоже учти. Я из Чечни рано или поздно вернусь… – Он не без некоторого сожаления покосился на полупустую бутылку водки и встал: – Спасибо за угощение. Пойду.

      – Поедешь, – сказал Данил. – Сейчас вызову тебе тачку. И не спорь. Я, знаешь ли, человек недоверчивый. Не хочу, чтобы тебе в подъезде вогнали пулю из той гнуснопрославленной бесшумки, а потом подкинули ее мне под дверь… Понятно? Глотни на посошок, пока я брякаю.

      Он вышел в кухню, но передумал, тихонько прокрался на площадку и включил рацию:

      – Шестой? В темпе – двоечку экипажей ко мне… Один для пассажира, к подъезду. Второй пусть болтается в отдалении, на глаза не лезет… – выключил машинку и ухмыльнулся. – Ну, Бортко, хитрован…

      Глава вторая

      Послание с Нептуна

      В половине третьего, едва он вошел в вестибюль, охранник вышел из-за стойки и подал бумажку:

      – Звонили по нашему номеру… Записал слово в слово.

      – «Выйду, когда срастется, сломаю обе». Подписи не было?

      – Сказали, что вы знаете.

      – Да еще бы мне не знать… – проворчал Данил.

      Прошел мимо лестницы, вышел во внутренний дворик, остановился у двухэтажного домика, когда-то выполнявшего функции конюшни, а теперь отданного под дежурку для части «зондеркоманды». Свистнул. В окно высунулся Японец.

      – Кондрата, – сказал Данил.

      Выскочил Кондрат, торопливо дожевывая что-то. Данил, повелительно мотнув головой, отошел в глубь двора, спросил:

      – Чисто?

      – Обижаете, шеф, – пожал плечами широкий, как трехстворчатый шкаф, хохол. – В полном соответствии с инструкциями. Японец, дуболом ретивый, хотел для комплекта дать в соску, только я помню насчет от и до… Вырубил аккуратненько, потом ломанул левую дубинкой, вот тут, – он коснулся своей лапищи повыше запястья. – Потом брякнули в «скорую» и укатили.

      – Ладно, шагай, – кивнул Данил.

      Клебанов, конечно, в ярости. Только со сломанной рукой в Чечню его никто не пошлет, а у Данила давно уже копились стойкие подозрения, что эта командировочка стала бы для старлея билетом в один конец, а обратно пришлось бы передвигаться в качестве груза. Под лаконичным наименованием «200». Пацан еще не понял, что стал узелочком, какие в иных случаях принято аккуратно выстригать из переплетения нитей…

      Посмотрел на часы. До встречи с Хилем – минут