Мушкетеры. Том 1. Провинциал, о котором заговорил Париж. Александр Бушков

что, в рейтарах, – не задумываясь, ответил Кавуа.

      – В таком случае соблаговолите считать меня рейтаром.

      – Охотно, – сказал де Кавуа и, вернувшись за стол, придвинул к себе письменные принадлежности. – я сейчас напишу записочку к господину де Ла Селю, который, получив ее, немедленно зачислит вас кадетом к рейтарам. По этой же записке вам выдадут седло рейтарского образца, кирасу и шлем. Об остальном, увы, вам следует позаботиться самостоятельно… У вас есть конь?

      Д’Артаньян ответил унылым пожатием плеч.

      – Не удручайтесь, – сказал де Кавуа с веселыми искорками в глазах. – Так уж случилось, что некий неизвестный благотворитель, чье имя я никак не могу назвать, поскольку связан словом, желает оказать вам некоторую помощь…

      И он, открыв ящик стола, выложил перед собой приятно зазвеневший кожаный мешочек.

      – Здесь сто пистолей, – пояснил капитан. – Вполне достаточная сумма, чтобы обзавестись подходящей лошадью и кое-какими мелочами, необходимыми гвардейцу… Я надеюсь, вам не свойственна чрезмерная щепетильность?

      – Ну что вы, господин капитан, – живо сказал д’Артаньян, проворно сунув в карман столь неожиданный подарок судьбы. – Как говорят у нас в Беарне, если перед тобой упала с ветки груша, не следует пинать ее ногой, в особенности если она спелая… Передайте мою горячую и искреннюю благодарность неизвестному дарителю… – Тут в голову ему пришла неожиданная мысль, и он решительно продолжил: – А то слово, которым вы связаны, не позволяет ли все же уточнить – о неизвестном дарителе идет речь… или о неизвестной дарительнице?

      – Увы, не позволяет, – с непроницаемым видом сказал де Кавуа. – Могу лишь сказать, что данная особа искренне к вам расположена…

      Д’Артаньян понял по его решительному виду, что ничего более не добьется, – и распрощался, рассыпаясь в выражениях, полных благодарности.

      Отсюда он первым делом направился на Пре-о-Клер к лошадиным барышникам и после ожесточенного торга стал беднее на семьдесят пистолей из нежданно свалившихся с небес ста – но и обладателем весьма неплохого английского коня, которого с важным видом велел отвести в казармы рейтаров, куда немедленно направился и сам. Господин де Ла Сель, встретивший его крайне любезно, вмиг уладил нехитрые формальности, так что д’Артаньян не просто вышел оттуда кадетом – выехал на коне под рейтарским седлом.

      Памятуя о двух еще гасконских пословицах, как то: «Хоть карман пустой, да бархат густой» и «Если в кармане ни единого су, позаботься о цветном плюмаже», он незамедлительно отыскал галантерейную лавку, где обзавелся шелковым галстуком с полудюжиной цветных бантов к нему, а также пряжками, цепочками и лентами для камзола. И лишь потом поехал к оружейнику на улицу Железного Лома, где после долгого и вдумчивого изучения отобрал себе пару пистолетов рейтарского образца. И в первой лавке, и во второй он выкладывал на прилавок монеты с таким видом, словно по всем карманам у него были распиханы туго набитые кошельки, а управитель