Мой отец генерал (сборник). Наталия Слюсарева

протекали под лозунгом «Дружба навек». Ездили по пыльным спиралям китайских дорог. Готовились к большому празднику в Пекине, по случаю которого у меня появился шелковый китайский, на первый взгляд мальчиковый, наряд – брюки и пижамная кофта с вычурными петлями. На многолюдном параде – отчаянно яркие драконы, извивающиеся во всю бесконечную длину под трескучую музыку. Гривастые львы с выпученными глазами, замирающие в неудобной позе с поднятой ногой. Пых и блеск, возможно, случайно запущенной в сторону нашей трибуны петарды – и моментальная реакция адъютанта отца Якова Куцевалова, в фантастическом прыжке тигра закрывшего своим телом командира вместе с нами, пятилетними, на руках. К большому празднику под руководством учителя я выучила песенку на китайском языке для исполнения ее на торжественном банкете. Удивительно, что она навсегда поселилась в одном из ящичков моей памяти.

      Ту-фуан-хо. Тайяан – цзен.

      Цунга цуйляго. Мао Цзэдун...

      Я никогда о ней не вспоминала, но спустя много лет, когда на просмотре фильма итальянского режиссера Бертолуччи «Последний император» проходящие по площади Тяньаньмэнь шеренги китайцев неожиданно для меня затянули «ту-фуан-хо», я с удовольствием констатировала, что знаю текст, и вполголоса стала вторить гимну, посвященному великому кормчему.

      Простор площади Тяньаньмэнь. Акустические чудеса старинных стен. Парки. Бамбуковые, лиановые заросли. Изящные тропинки, выводящие к озерцам, сплошь закрытые круглыми блинами листьев, в которых – то тенью, то всей роскошью плавников и хвостов – золотые, коралловые рыбки. И наконец, в парке Иехуань – чайный домик в виде корабля из белого мрамора, на постройку которого императрица Цы Си в XIX веке потратила весь бюджет Военно-морского флота Китая. Не слушая чужих объяснений, я тут же придумала свою собственную историю – белый изящный корабль на вечном приколе, конечно, мог быть только для больного наследника, чтобы безумный принц далеко не смог уплыть...

      Во время пленения в 1949 году последний император Маньчжоу-Го Пу И сам ничего не делал и не хотел, чтобы члены его семьи чем-нибудь занимались. Какое-то время домашние стелили ему постель, подносили еду, стирали одежду. С начала 1950 года в Китае проводилась политика перековки преступников с помощью трудового воспитания. Мао Цзэдун лично входил во все тонкости содержания и перевоспитания последнего императора.

      Когда бывший император Маньчжоу-Го сидел в тюрьме, то его, как и всех остальных, стали перевоспитывать физическим трудом. Он работал на крохотном предприятии по выработке кокса, дробил молотком уголь. Затем вместе со всей страной в рамках «большого скачка» принимал участие в борьбе против «четырех зол»: крыс, комаров, мух, воробьев.

      Пу И уничтожил, по его признанию, несколько мышей и «ухлопал мух без счета!». Хотя другие китайцы в уничтожении «четырех зол» отличились гораздо больше. За два года борьбы в Китае было уничтожено полтора миллиарда воробьев, шестьдесят четыре тысячи