Чудовище с улицы Розы. Эдуард Веркин

не ответил. Старший поглядел на молодого:

      – Ты, наверное, дверь заднюю не закрыл?

      – Закрывал…

      Они снова уставились на меня. Молодой даже положил зачем-то руку на кобуру. Я зевнул, решил, что это их успокоит.

      – Что ты тут делаешь? – спросил старший.

      – А тут мальчишка пропал? – вопросом на вопрос ответил я, решив сработать под дурачка. – Я слышал, что его пришельцы похитили, а у нас как раз кружок уфологии[8] организовался…

      Они напряжённо засмеялись.

      – Иди отсюда, мальчик, – сказал старший. – Тут нельзя находиться.

      – А фотографии можно сделать? Я подпишу – «Дом с привидениями». Можно?

      – Нет, мальчик, нельзя. Иди лучше, а то мы родителям позвоним.

      – Жаль, – сказал я.

      Я ещё оглядел для порядка кухню, а затем сделал вид, что вышел на улицу, хлопнув дверью. На самом деле я остался в доме. Меня интересовало одно место во всём этом коттедже – детская.

      Детские обычно всегда помещают на втором этаже, как у нас. Я отыскал лестницу и быстро вбежал наверх. Комнату я обнаружил сразу – поперёк двери была натянута бумажная лента с запретительной надписью. Ленту я снимать не стал, прошёл под ней.

      Вся комната была заполнена всевозможными моделями летательных аппаратов, от истребителей до тяжёлых грузовых вертолётов. Самолёты свисали с потолка, стояли на полках и даже на полу. На столе скучала недостроенная модель космического корабля, вокруг неё лежали инструменты и тюбики с клеем и красками.

      Ничего интересного. Я осмотрел комнату раз, затем ещё. И нашёл. Под диваном, в самом углу, на это никто не обратил внимания.

      Кучка грязных вороньих перьев. Как там, на холме, там, где я обнаружил Кики.

      Я потихоньку спустился на первый этаж. Милиция продолжала болтать на кухне. Я выбрался из дома на двор, подошёл к качелям. Ничего необычного. Два вкопанных в землю столба, между ними труба, к трубе на подшипниках прикреплены цепи. На цепях сиденье. Видимо, хозяин дома сам сделал. Вот на этих качелях паренёк и качался. Качался и качался. Докачался.

      Качели медленно болтались от ветра и поскрипывали. Это было очень грустно. Скрип качелей – самый грустный в мире звук…

      Что-то заставило меня оглянуться. Какое-то чувство. Трудно описать. Я вдруг почувствовал, что мне надо оглянуться через левое плечо.

      Я оглянулся.

      Ничего. Угол двора. В углу два мусорных бака, несёт чем-то тухлым.

      Я направился к этой мусорке. Чем ближе я подходил, тем сильнее к запаху тухлятины примешивался ещё какой-то. Когда до баков осталось шагов двадцать, я вдруг увидел. К крышке бака сбоку прилепилось чёрное перо. Я уже собрался вытряхнуть мусор и выяснить, что там за птица скрывается, как вдруг дверь открылась и на крылечке нарисовался молодой милиционер.

      – Эй, что ты там делаешь? – крикнул он. – А ну, прекрати!

      Молодой двинулся ко мне.

      Бак уже почти подался, ещё секунда – и всё содержимое окажется на траве. И я узнаю, что это за птица…

      – Стреляю! –

8

Уфология – псевдонаука о «летающих тарелках».