Изобретение империи: языки и практики. Коллектив авторов

мира», т. е. Европы.

      31

      Историю установления дипломатических и культурных контактов России и Европы в конце XV – начале XVI в. см.: Fennel J. Ivan the Great of Moscow. London, 1961; Хорошкевич А.Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV – начала XVI в. М., 1980: Базилевич К.В. Внешняя политика Русского централизованного государства: Вторая половина XV века. М., 2001: Mund S. Orbis russiarum: Genèse et development de la representation du monde “russe” en Occident a la Renaissance. Genève, 2003 (= Travaux d’Humanisme et Renaissance. № CCCLXXXII). P. 27–34.

      32

      Применительно к более поздним эпохам вопрос о роли географии в формировании концепта места России в мире был объектом внимания ученых (Parker W.U. Is Russia in Europe? The Geographical Viewpoint // An Historical Geography of Russia. London, 1968. P. 34–41; Bassin M. Russia between Europe and Asia: The Ideological Construction of Geography // Slavic Review. 1991. Vol. 50. P. 4–8; Вульф Л. Указ. соч. C. 226–294). Однако применительно к XV–XVI вв. изучались в основном отдельно иностранные карты Московии без исследования их соотношения с картами Европы. Между тем до превращения географии в точную науку в конце XVI–XVII в. (в связи с открытием способов измерения долгот и широт и их привязки к карте) речь идет по преимуществу именно о картах, на которых картина мира в большей степени конструировалась, а не отображалась. И поэтому для нашей темы они представляют несомненный интерес.

      33

      Andrews М. The Study and Classification of Medieval Mappae Mundi // Archaeologia. 1926. Vol. 75. P. 61–76; Постников A.B. Развитие картографии и вопросы использования старых карт. М., 1985. С. 69; Джеймс П., Мартин Дж. Все возможные миры: История географических идей / Пер. Л.H. Кудряшовой, предисл. и ред. А.Г. Исаченко. М., 1988. С. 76–77.

      34

      Здесь и далее описания средневековых карт даются по их публикации в книге: Bagrow L. A History of the Cartography of Russia up to 1600 / Ed. by H.W. Castnew. Ontario, 1975. P. 19, 22–23, 27.

      35

      Ibid. P. 32.

      36

      Одним из факторов, обусловивших в конце XV – начале XVI в. всплеск интереса к землям к востоку от Одера, была реанимация античной географической традиции в эпоху Возрождения. Греческая и римская ученость возвращалась в Европу с Востока. На Запад из гибнущей Византии эмигрировало немало ученых, хорошо знакомых с античной географической наукой. В 1406 г. во Флоренции был сделан перевод с арабского на латинский язык «Географии» Птолемея, затем последовал целый ряд переизданий (наиболее интенсивно Птолемея издавали в 1470-х гг.). С конца XV в. появляются многочисленные атласы на основе трудов античных авторов (наиболее известны работы Доминиуса Николауса Германуса, Франческо Берлингьери, Франческо Россели, Генриха Мартелла).

      37

      Bagrow L. Op. cit. P. 30, 42–47.

      38

      Klug E. Das “asiatische” Russland. Ueber die Entstehung eines europäischen Vorurteils // Historische Zeitschrift. 1987. № 245. S. 273.

      39

      Ibid. S. 274–275.

      40

      Bagrow L. Op. cit. P. 47.

      41

      Klug E. Op. cit. S. 276–282.

      42

      Во второй четверти XVI в. процесс картографирования земель к востоку от р. Одер ставится на научную основу. Революционное утверждение в 1517 г. краковского ученого Матвея Меховского, что Рифейских гор нет, разрушило бытовавшую с Античности систему ориентиров. Поиск новых очертаний континента географы XVI в. стали вести с привлечением свидетельств очевидцев – знатоков земель за Вислой и Неманом. Карта Йовия 1525 г.