Жизнь Человека. Леонид Андреев

пришли. Разве мы не сами пришли? Нужно быть справедливыми. Вот она снова кричит. Разве вам мало этого?

      – А вы довольны?

      – Я молчу. Я молчу и жду.

      – Какая вы добрая!

      Смеются. Крики становятся сильнее.

      – Как она кричит! Как ей больно!

      – Вы знаете эту боль? Точно разрываются внутренности.

      – Мы все рожали.

      – Как будто это не она. Я не узнаю голоса нашей приятельницы. Он такой мягкий и нежный.

      – А это скорее похоже на вой зверя. Чувствуется ночь в этом крике.

      – Чувствуется бесконечный темный лес, и безнадежность, и страх.

      – Чувствуется одиночество и тоска. Разве возле нее нет никого? Почему нет других голосов, кроме этого дикого вопля?

      – Они говорят, но их не слышно. Вы замечали, как одинок всегда крик человека: все говорят, и их не слышно, а кричит один, и кажется, что все другое молчит и слушает.

      – Я слышала раз, как кричал человек, которому смяло экипажем ногу. Улица была полна народу, а казалось, что он только один и есть.

      – Но это страшнее.

      – Громче, скажите.

      – Протяжнее, пожалуй.

      – Нет, страшнее. Здесь чувствуется смерть.

      – И там чувствовалась смерть. Он и умер.

      – Не спорьте! Разве вам не все равно?

      Молчание. Крик.

      – Как странно кричит человек. Когда самой больно и кричишь, ты не замечаешь, как это странно – как это странно.

      – Я не могу представить себе рта, который издает эти звуки. Неужели это рот женщины? Я не могу представить.

      – Но чувствуется, что он перекосился.

      – В какой-то глубине зарождается звук. Теперь это похоже на крик утопающего. Слушайте, она захлебывается!

      – Кто-то тяжелый сел ей на грудь!

      – Кто-то душит ее!

      Крики смолкают.

      – Наконец-то умолкла. Это надоедает. Крик так однообразен и некрасив.

      – А вы и тут хотели бы красоты, не правда ли?

      Старухи тихо смеются.

      – Тише! Он здесь?

      – Не знаю.

      – Кажется, здесь.

      – Он не любит смеха.

      – Говорят, что Он смеется сам.

      – Кто это видел? Вы передаете просто слухи: о Нем так много лгут.

      – Он слышит нас. Будем серьезны!

      Тихо смеются.

      – А все-таки я очень хотела бы знать, будет ли мальчик или девочка?

      – Правда, интересно знать, с кем будешь иметь дело.

      – Я бы желала, чтобы оно умерло, не родившись.

      – Какая вы добрая!

      – Не добрее, чем вы.

      – А я бы желала, чтобы оно было генералом.

      Смеются.

      – Вы уж слишком смешливы! Мне это не нравится.

      – А мне не нравится, что вы так мрачны.

      – Не спорьте! Не спорьте! Мы все и смешливы и мрачны. Пусть каждая будет, как она хочет.

      Молчание.

      – Когда они родятся, они очень смешные. Смешные детеныши.

      – Самодовольные.

      – И очень требовательные. Я не люблю их. Они сразу начинают кричать и требовать, как будто для них все уже должно быть готово. Еще не смотрят, а уже знают, что