Танкист из штрафбата. Сергей Дышев

Она сидела, сгорбившись, на скамеечке под раскидистой грушей и, покачивая головой, смотрела в никуда. Наверное, она не понимала, что происходит. Клаус направил «тигр» к ней, с намерением сровнять с землей зажившуюся старуху, но Зиммель вмешался:

      – Не теряй времени, Клаус! Оставим ее на расплод.

      Механик расхохотался:

      – Хорошая идея, командир!

      …Эта Большая Драгунская – явно без признаков обороны. Но расслабляться нельзя. Русские могут устроить засаду в любом из домов. Расстрел из пушек идет планомерно, с истинно немецкой педантичностью.

      Впереди – яблоневый сад. Ветер колышет ветви, свисающие алого цвета яблоки едва раскачиваются. «Тигр» проходит через плетень, как через сотканную паутинку. «Жаль деревья», – подумал Зиммель, когда Клаус пошел напрямую к избе, скрытой в уютном палисаднике. Короткой остановки, слаженности экипажу не занимать, достаточно, чтобы послать фугасный прямо в окно. Все повторилось: уничтожение, убийство жилища, всей утвари, фотографий на стене, шкафа с вещами – жилого духа… В адском пламени всесокрушающего взрыва ничто живое не выживало…

      – Ты суперснайпер, Бруно! Клаус, вперед!

      И тут как из-под земли выросли старушка, мальчик лет пяти и русая девушка. Они прятались за деревьями в своем саду. Конечно, они уже увидели, во что превратились дома их соседей. Теперь пожирающий молох пришел к ним, за новыми жертвами.

      «Какая жалость, – подумал Зиммель, – эти деревья и кусты их не спасут. Потому что наш Санта-Клаус вошел в раж, и есть приказ: сравнять с землей село с военным названием».

      Кажется, Клаус решил дать этим людям фору. Он притормаживает, переходит на низшую передачу. Старушка бежит что есть сил, она спотыкается и падает, к ней бросается девчонка, помогает поняться, она что-то кричит мальчишке, показывая рукой в сторону. Мальчик плачет, он не хочет бросать бабушку или просто оцепенел от страха. Клаус едет неумолимо, как Страшный суд, под гусеницами с хрустом исчезают деревья, яблоки осыпаются, падают на землю, и на этом месиве остаются следы траков.

      Девчонка бьет мальчика по лицу, рвет его за руку. Старушка снова падает. Клаусу надоела эта игра с потерей скорости, и он не дал ей больше шансов подняться. Брат с сестрой бегут, держась за руки. Потом он прибавил газу, девушка обернулась и в последнее мгновение успела отскочить в сторону.

      «Он уже никогда не станет драгуном, – подумал Зиммель о мальчике. – Сейчас Клаус нагонит эту девчонку, а потом мы раздолбаем поочередно все избы».

      Вильгельм наполовину высунулся из башни, чтобы запомнить это село и дело своих рук. Христиан на своем участке как раз отправил в преисподнюю очередной дом и его обитателей. Он слышал их жуткие, просто душераздирающие крики.

      А эта не кричит. Босая, в коротком белом платьишке в горошек, льняные волосы разметались на ветру. Она бежит по черной земле сожженного пшеничного поля, бросается в островок чудом не сгоревшей пшеницы. Обернувшись, девчонка бросает мимолетный взгляд, и Вильгельм видит не страх в ее серых, как сталь клинка, глазах,