За что платят мужчины. Владимир Колычев

он, а не Селиванов. Он должен думать об осторожности, а Селиванов, напротив, искать и находить силовые методы воздействия на проблему. Но у них почему-то все наоборот. Вот и спрашивается, кто из них на своем месте, а кто ни хрена здесь не делает?

      А двести тысяч он найдет, с технической стороны это не проблема. Но с моральной точки зрения – это страшное унижение. Да и жаба душит… И все же Селиванов прав. Деньги действительно любят тишину. А война с авторитетным Сударем чревата хаосом.

      Снотворное подействовало – Маша уже дышит в подушку. Интересно, кто ей сейчас снится? Валек с Игорьком? Может, ничего такого и не было. Но сама мысль о возможной супружеской измене взывала к мщению. И убивала угрызения совести.

      Жанна не запиралась, Альберт спокойно прошел к ней в комнату. Она лежала в постели, свет не горел.

      – Что-то я не понял! – возмущенно протянул он.

      Включился ночник с красным свечением, но Жанна с кровати не поднялась. Лежит под простыней, загадочно смотрит на него. Косметика с лица не смыта, глаза и губы накрашены.

      – Кто будет отрабатывать двести штук?

      Наверняка Жанна готова к встрече, просто решила немного с ним поиграть, а раз так, он должен принять ее настроение.

      – Не вижу денег, – кокетливо улыбнулась она.

      – А тебе и не нужно их видеть.

      Альберт сорвал с нее простынь и довольно улыбнулся. Жанна действительно в полной боевой, корсет на ней – с подвязками, но без чулок. От трусиков одни только ниточки…

      Деньги уже в кейсе, завтра их отвезут Сударю. Неплохо было бы бомбу туда же положить, но нельзя. Дела идут успешно, деньги ручьем стекаются в сейф, и нужно двумя руками держаться за этот рог изобилия. А начать войну значило потерять все… Нет уж, лучше наступить на горло своей песне, пока она не стала лебединой.

      – А если деньги меня заводят? – спросила Жанна, поднимаясь.

      Фигурка у нее просто чудо, и эти трусики с тонкой резинкой…

      – А унесешь? – спросил он и, добавив: – Погоди, я сейчас, – вышел из спальни.

      Вернулся с кейсом, в котором лежало двадцать пачек – сплошь стодолларовые купюры. Сунул под резинку одну такую пачку, другую, но трусики не хотели сниматься под тяжестью денег.

      – Просят еще, – улыбнулась Жанна.

      – Не вопрос.

      Он сунул третью пачку, трусики не сползали. А на четвертом вложении взяли да лопнули, причем с двух сторон, и деньги посыпались на пол.

      – Неужели я так дорого стою? – восторженно спросила Жанна.

      – Ну, конечно!

      На самом деле она не стоила тех денег, которыми он жертвовал ради своего спокойствия. Глупая ситуация, которая никогда не окупится. И вообще, зря Альберт связался с Жанной. Вряд ли она продолжит работу после первого месяца, который уже оплачен, скорее всего он даст ей расчет. Но Жанне об этом сейчас лучше не говорить, пусть зажигает в хорошем настроении.

      А зажгла она капитально. Сначала танцевала перед ним без музыки, затем толкнула на кровать… О деньгах, которые валялись на кровати, он не думал.

      О деньгах