Дуэт смерти. Нора Робертс

руками взлохматила волосы. – И ни к чему не могу прийти, я на нуле. Пожалуй, было бы неплохо устроить перерыв на часок, прояснить мысли.

      – Я скопировал музыкальный диск.

      Что-то в его тоне заставило Еву отвернуться от доски и встретиться с ним взглядом.

      – В чем дело?

      – Я провел автоматический анализ, пока работал с другими файлами. На диске аудио и видео, но тут ничего необычного нет. На таких дисках часто музыка сопровождается изображением. Но было сделано добавление, и даже не одно. Первое в два тридцать сегодняшней ночи, второе после трех.

      – Это он сделал добавление. Сукин сын! Ты его проиграл?

      – Нет, я решил, что ты этого не одобришь.

      Ева протянула руку, Рорк вложил в нее диск. Ева вставила диск в компьютер.

      – Компьютер, воспроизвести добавления к содержанию, начиная с двух тридцати сегодняшней даты. Вывести изображение на первый экран.

      Рорк молча подошел к ней и встал рядом.

      Сначала раздалась музыка – легкая и наигранно бодрая. Такую музыку, подумала Ева, любят пускать фоном в некоторых магазинах. Ей самой эта музыка почему-то неизменно внушала желание кого-нибудь поколотить.

      Потом на экране появилось изображение – сперва размытое, потом постепенно все более и более резкое, пока не попали в фокус все кровоподтеки, все порезы и разрывы на теле Дины Макмастерс.

      Она опиралась спиной на подушки в полусидячем положении лицом к камере. Камера, вероятно, с ее собственного карманного компьютера или телефона, подумала Ева. Ее глаза были затуманены слезами и болью. Голос, когда она заговорила, звучал глухо, язык заплетался от шока и изнеможения.

      – Не надо. Не заставляй меня. Пожалуйста.

      Изображение сбилось, ушло, потом снова появилось.

      – Ладно. Ладно. Папа, это ты виноват. Ты во всем виноват. И… о боже, боже… Ладно. Я тебя никогда не прощу. И… Я тебя ненавижу. Папа. Папочка. Пожалуйста… Ладно, я скажу. Ты никогда не узнаешь – за что. Ты не узнаешь, и я не узнаю. Но… но мне придется заплатить за то, что ты сделал. Папа, помоги мне! Почему никто мне не поможет?

      Опять изображение расплылось, и музыка изменилась. Ева различила характерные звуки траурного марша. Камера вернулась, медленно наезжая панорамой на ноги Дины, на ее тело, на ее лицо. Крупным планом были даны глаза, теперь уже пустые. Мертвые.

      Примечания