Большой куш нищей герцогини. Дарья Донцова

меня нет денег, – прошептала вдова.

      – Даме не следует за себя платить, – улыбнулся мужчина.

      – Эй, вы, стойте, – воскликнул охранник. – Где чек на корм?

      Только сейчас Настя поняла, что она до сих пор прижимает к груди упаковку корма с портретом Лауры.

      – Ой! – рассмеялся ее спутник. – А я и не заметил. Мы не берем этот товар.

      – Нет-нет, – испугалась Настя, – там на картинке Лаура, моя собачка. Нет-нет, я заплачу. Сколько надо?

      – На кассу идите, – буркнул секьюрити.

      Сопровождающий Петрову мужик подошел к нему, что-то тихо сказал, потом протянул купюру.

      – Пожалуйста, уладьте это сами.

      – О’кей, парень, – повеселел охранник, и пара оказалась на улице.

      – Меня зовут Федор Харитонов, – представился ее спутник, когда они сели за стол.

      – Очень приятно, Анастасия Егоровна, – прошептала она.

      – А чего вы хотите? – спросила официантка.

      Федор посмотрел на Настю.

      – Латте?

      Та кивнула.

      – Отличный выбор, – одобрила девушка, – он у нас великолепный.

      – Самый большой стакан, и чтобы все было как для президента, блюдо разных пирожных, – скомандовал Федор, – у нас праздник.

      Когда официантка ушла, Настя, у которой прошла истерика и заработал мозг, выпалила:

      – Вы не сын Алексея!

      – Не похож? – расстроился Федор.

      – Одно лицо, – честно ответила она, – и голос ваш мне кажется родным. Но муж никогда мне не изменял. У нас всегда были честные открытые отношения. Я Леше только счастья желала. Он знал, что я всегда на его стороне, отпущу мужа без скандала, если он полюбит кого-то еще. Он никогда не врал мне.

      – Разве я сказал о любовнице? – мягко осведомился Федя. – Намекнул на адюльтер?

      – Нет, но ребенка без женщины не получишь, – разумно возразила Настя.

      – У меня была прекрасная мама, – пояснил Федор, – она погибла, когда мне исполнилось восемь. Мы переходили улицу на зеленый свет при пустом шоссе. Вдруг откуда ни возьмись вылетела машина. Мама каким-то чудом отпихнула меня в сторону. Я остался жив, она погибла.

      – Ужас, – ахнула Настя.

      – Приятного мало, – согласился Федор, – я попал в детдом. Очень хотел домой, плакал постоянно, потом смирился. В восьмом классе меня осенило. Отец! Он есть у каждого ребенка. Надо его найти. Мама говорила, что папа был полярным летчиком, геройски погиб, спасая людей, которых на льдине унесло в океан. Я ей верил, гордился отцом, тоже хотел стать летчиком. Но в интернате дети живо объяснили домашнему наивному мальчику, что женщины, которые родили от любовника, всегда поют детям песни про подвиги погибшего родителя.

      – Жив твой папахен, – вещал мне Володя Пирогов, – просто у него настоящая жена есть. А с твоей мамкой мужик развлекался. Тебе повезло, что дома жил. Меня в пять лет органы опеки забрали, мамахен пила. Наверное, у нас хорошие папы, но мы их никогда не найдем.

      Федор взял из рук официантки блюдо и сам поставил его на стол.

      – Анастасия Егоровна, какое пирожное вам больше