Дневник сорной травы. Наталья Солнцева

принадлежит вам?

      – Я единственная владелица. Поэтому муж продолжает жить со мной. Он привык к центру, к простору и комфорту.

      – В случае вашей смерти…

      – Квартира достанется ему, – ответила женщина. – У меня нет других наследников.

      – Может быть, ваш муж хочет убить вас?

      Она посмотрела Артему в глаза, и он смутился.

      – Я должен отработать все версии…

      – Насчет мужа вы серьезно?

      Чтобы разрядить обстановку, он предложил посетительнице сигарету.

      – Курите?

      – Когда волнуюсь. Сейчас как раз такой случай…

      Они закурили. Лампы дневного света делали все окружающее неестественно бледным, фарфоровым.

      – Кроме мужа, кому выгодна ваша смерть? – рассуждал бывший сыщик. – Может, вы что-то видели, слышали? И теперь являетесь опасным свидетелем?

      – Не знаю… – Галина Павловна пожала плечами.

      – А ревность, к примеру? Чем не мотив?

      – Ревность? Нет, что вы! Моя личная жизнь обыкновенна. То есть, у меня нет другого мужчины.

      – Хорошо, – сказал Артем, мельком взглянув на часы. – У вас есть мой телефон?

      – Да, конечно! – она вытащила из сумочки визитку и показала ему. – Вот…

      – Если что-то изменится, сразу же звоните. В любое время дня и ночи.

* * *

      Госпожа Левитина обдумывала ситуацию. Признаться, она удивилась, что в ее квартире кто-то устроил спортзал.

      Она в третий раз звонила Николаю Эдеру, которому перед отъездом за границу оставляла ключи. Молодой человек заверил, что все будет в порядке. Анна Наумовна посылала ему деньги два раза в год за то, что он присматривает за квартирой. Сколько уже времени там тренируются борцы? Похоже, у Николая весьма странные представления о порядке.

      – Николай? – она с облегчением вздохнула. – Наконец-то я вас застала.

      – Здравствуйте… – его голос звучал испуганно. – Извините, я не узнаю…

      – Это Анна Левитина. Помните меня?

      – Конечно.

      – Я в Петербурге.

      – Да?

      Казалось, он еще больше перепугался.

      – Как там дела с квартирой?

      – С к-квартирой? – Николай закашлялся. – Все хорошо!

      – Я сегодня наведывалась туда…

      Николай Эдер молчал.

      – Вы меня слышите?

      – Д-да… да, с-слышу…

      – Может быть, вы сами мне все объясните?

      – Я… не виноват! Это все он! Он… ж-жестокий, страшный человек. Он велел мне д-дать ему к-ключи. Я… я не м-мог отказать. Он бы… убил меня. В-вернее, избил бы! Он так и сказал, ч-что сделает м-меня инвалидом… Я н-не мог… Мама умерла! Вы знаете? Если бы была ж-жива мама, она бы не допустила такого! Но она…

      Николай заплакал. Анна слышала, как он всхлипывает и шмыгает носом.

      – Сочувствую вам, – сказала она, дожидаясь, когда он сможет говорить. – Берта Михайловна была замечательная женщина.

      Шмыганье на том конце провода стало утихать.

      – С-спасибо… Мне ее так не хватает!

      – Понимаю. И все же… кому вы дали ключи?

      – Ему…