Рецепт счастья от доктора Тины. Ирина Степановская

и возилась на кухне. Ашот подлетел, встал на цыпочки, заглянул со двора в окно. На кухне работал вентилятор.

      – Вот, видишь! Представляешь, какая сейчас там погода? – сказала Сусанна, слышавшая разговор.

      – Представляю! – Ашот протянул в окно руку и все-таки взял со стола гамбургер. Вытянул из него безвкусный листик салата и сжевал его медленно.

      – Проголодался? – добродушно усмехнулась Сусанна.

      – А в Москве сейчас делают такие же операции, как в Америке. – Ашот так же равнодушно сжевал и салями, и булочку.

      – Это ты врешь, – заметила Суса. – Этого не может быть, потому что не может быть никогда.

      – Все, дорогая! – Он знал, что ни к чему доводить ее до крайней точки кипения. – Не будем спорить. Спасибо тебе за твою доброту. Ухожу.

      – Куда ты? – Сусанна, как все армянки, отличалась материнской заботливостью.

      – На работу. Меня ждут ведро, швабра, пылесос и престранное сооружение на колесах. Называется медицинская каталка. Я научился на ней передвигаться с бешеной скоростью.

      – Ты рассказывал, что и в Москве возил больных на каталке, потому что не хватало санитаров.

      – Совершенно верно, моя дорогая. Но в Москве я возил больных на каталке как врач-реаниматолог, а здесь как околомедицинское говно. Впрочем, я заметил, мои здешние коллеги очень даже гордятся такой должностью.

      – А ты знаешь, что вчера в вашей больнице умер старый мексиканец, что держал заправку на выезде из города? – Сусанна рада была поделиться с ним местной новостью. – Его внучка учится вместе с нашим старшим сыном. Этот мексиканец был славный старик. Они всем классом хотят пойти в церковь на его отпевание.

      Ашот огорчился:

      – Я знал его. Не раз бывал в его забегаловке при бензоколонке. У него там продавали отличные пироги.

      – Наверное, его хотят похоронить в Мексике, откуда он родом.

      – Мама тоже, наверное, хотела бы, чтобы их с отцом похоронили в Баку.

      – В чем ты меня обвиняешь? – Сусанна решительно встала перед ним во весь свой небольшой рост. – А ты знаешь, что в Баку уже не найдешь больше армянских могил?

      – Ну, что ты, дорогая, я тебя не виню. Ты любила наших стариков и делала для них все, что могла. – Ашот поспешил закончить разговор.

      Самолет летел уже над Восточной Европой, когда Ашоту еще снилось, что он зачем-то везет этого мертвого старика на специальной каталке в огромный ангар в степи, похожий на те, в которых стоят военные самолеты. Этот ангар, сделанный из металлических, обшитых пластиком широких полос, был поделен на множество отсеков, набитых медицинским оборудованием, и представлял собой муниципальную больницу, что-то вроде нашего межрайонного лечебного объединения. Он завез каталку в блок интенсивной терапии и закричал:

      – Надя!

      К ним подлетела Надя, бесплотная, как и при жизни. Посмотрела на мексиканца и с расстояния определила: «Ему уже не поможешь».

      – Мы должны помочь себе, – сказал Ашот и накрыл голову старика синтетической марлей. – Поедем со мной домой.

      – Нет, не могу. Мой дом теперь здесь.

      – Но