Обнаженная смерть. Нора Робертс

дело действительно срочное, Даллас? Боюсь, жена устроит мне веселую жизнь…

      – Да, сэр.

      «Полицейским лучше оставаться холостыми», – в который раз подумала она, нажимая на нужные клавиши.

      Ей пришлось некоторое время подождать. Когда Уитни снова подошел к телефону, он был мрачен.

      – Откуда вы это взяли?

      – Нашла на полу у себя в квартире, когда вернулась из участка. – Она старалась не выдать голосом своего смятения. – Он знает, кто я, где живу и чем занимаюсь.

      Уитни помолчал.

      – В моем кабинете, в семь ноль-ноль. Захватите кассету, лейтенант.

      – Будет исполнено, сэр.

      Положив трубку, Ева, повинуясь инстинкту, сделала две вещи: скопировала кассету и налила себе еще вина.

      …Она проснулась в три часа ночи, дрожа, обливаясь потом, ловя ртом воздух, тщетно пытаясь закричать. Хрипя, она дотянулась до лампы на прикроватном столике: кошмары особенно ужасны в темноте.

      Содрогаясь всем телом, Ева откинулась на подушки. Этот кошмар был хуже, несравненно хуже, чем все, что снились ей раньше!

      Да, она его убила. Но разве у нее был выбор? Он слишком накачался наркотиками, чтобы можно было просто оглушить его. О да, она пыталась, но он продолжал на нее наступать, сверкая обезумевшими глазами и окровавленным ножом, зажатым в кулаке.

      Девочка уже была мертва. Ева оказалась не в силах этому помешать. Ведь правда, милостивый боже, она не могла ее спасти?!

      Разрубленное на куски тельце, надвигающийся на нее безумец с окровавленным ножом… Обжигающий взгляд, смертельный выстрел – и он падает как подкошенный.

      Только этим дело не кончилось! О нет, в этот раз не кончилось. В этот раз он не упал, а сделал шаг, еще, еще… Она ждала его, обнаженная, стоя на коленях на атласной простыне. Нож превратился в кремневый пистолет, а мужчина – в человека, чью фотографию она изучала несколькими часами раньше наяву. В человека по имени Рорк.

      Он улыбался, и она хотела его! Ее тело извивалось от страха и желания. Потом он выстрелил в нее: в голову, в сердце, между ног.

      И все это время несчастная малышка напрасно взывала о помощи…

      Не имея сил бороться с наваждением, Ева перевернулась на живот, прижалась лицом к подушке и разрыдалась.

      – Доброе утро, лейтенант.

      Ровно в семь утра майор Уитни жестом предложил Еве присесть. Несмотря на то что он занимал этот кабинет уже двенадцать лет – а может, именно благодаря этому, – у него был острый глаз. От него не укрылось, что она плохо выспалась и тщетно попыталась скрыть это косметикой.

      Ева молча протянула ему конверт с кассетой. Уитни мельком взглянул на конверт и положил его на середину стола.

      – Правила требуют, чтобы я спросил, не желаете ли вы, чтобы вас отстранили от этого расследования. – Он подождал несколько секунд, но Ева молчала. – Что ж, будем считать, что формальность исполнена.

      – Так точно, сэр.

      – Ваша квартира надежно охраняется, Даллас?

      – Я считала, что надежно, до вчерашнего вечера. –