Завещаю свою смерть. Николай Леонов

вставил Крячко.

      – Возможно. Это мне глубоко безразлично, – сказал Гуров. – В общем, приходится самому копать. Опросил ребят, которые были в ночном клубе, только пока еще и половины не успел. Их там целый муравейник тусуется. На сегодня запланировал еще нескольких, чьи адреса удалось достать. Вот этим и буду заниматься.

      – До пятницы осталось два дня, – взглянув на календарь, с тоской произнес Орлов.

      – Три, – поправил Крячко. – Если считать сегодняшний день и саму пятницу. А ее нужно использовать, потому что убивают их только в ночь на субботу.

      – Успеете? – без особой надежды спросил Орлов.

      Сыщики переглянулись и ничего не ответили.

      – Понятно, – вздохнул Орлов.

      – Слушай, Петр, мы делаем все, что можем, – неожиданно серьезно заговорил Крячко. – Ну, подумай сам – не можем же мы возле каждого мусорного бака наряд поставить. Или каждую темную иномарку в Москве останавливать.

      – Не можем, – уныло согласился Орлов. – Но неужели так просто позволим очередной девчонке погибнуть ни за что ни про что?

      – Просто так не позволим, – твердо сказал Гуров. – Все, продолжаем работать. Разрешите идти, товарищ генерал-лейтенант?

      – Да идите уже, идите! – чуть не простонал Орлов. – Мне и так все ясно…

      Глава четвертая

      – Раз ему все ясно, мог бы и с нами поделиться, – ворчливо заметил Крячко, когда они с Гуровым покинули кабинет Орлова. – Тоже мне, мыслитель!

      – Что ж, его можно понять, – заметил Гуров.

      – Его можно, а нас, значит, нельзя?

      – Да он понимает! Видишь же, что не требует от нас прыгать выше головы.

      – А мы и не сможем! Думаешь, мне самому охота, чтобы еще одну молодую девку убили? – сказал Крячко с обидой.

      – Да брось ты, Станислав, Петр нам не мешает и предоставляет полную свободу действий. Просто ты сам чувствуешь тщетность нашей работы и внутренне бесишься от бессилия. И я так же.

      – Ах ты психолог наш штатный, – сказал Крячко. – Все-то он замечает, все понимает…

      – Да тут и ежу все понятно… Ладно, давай работать. Ты жди мужа, а я тут раздобыл еще три адреска, вот по ним и проедусь. Вечером встретимся в кабинете, поделимся новостями, – сказал Гуров и распрощался со своим другом.

      Первую девушку, подругу Снежаны Кабановой, к которой он поехал, звали очень незатейливо – Наташа Кузнецова. Выглядела она, надо сказать, соответственно: обычная, ничем не приметная девчонка. Ее отец держал несколько меховых магазинов, но его доход, немалая часть которого шла на дочь, не очень способствовал улучшению ее внешности. Прыщи на лбу были тщательно замазаны явно хорошим тональным средством, но все равно были заметны. Рот длинноват, глаза навыкате…

      «На лягушонка похожа», – неожиданно для себя подумал Гуров, но тут же одернул себя. Мысли в его голове были, прямо скажем, неуместные. Держалась Наташа довольно просто и сразу сказала, что действительно была в ночном клубе «Парадиз» в ночь на восьмое октября и что она совершенно не может сказать, с кем