Приговоренные. Андрей Троицкий

навсегда потеряна для полиции. Человек, которого знает полстраны, к нашей работе непригоден. Но я не мог сказать этого напрямик. Впрочем, меня бы не послушали.

      – И чего ты придумал?

      – Я сказал, что к Беловой есть серьезные претензии, – Шаталов протер салфеткой ножи и вилки. – Она воровка и мошенница. Возбуждено уголовное дело, дамочка скоро предстанет перед судом. А потом отправится в места не столь отдаленные. Я выложил на стол уголовное дело, которое по моей просьбе сварганили ребята из оперативно-розыскного отдела. Все это не совсем законно, ну, фабриковать документы и всякое такое… Но какое кому дело до бюрократических формальностей, когда речь идет о серьезных вещах.

      – И что в итоге?

      – Мне нужна была эта Белова. И я ее получил. В Останкино полистали так называемое уголовное дело. Сквозь зубы поблагодарили меня за ценную информацию и за помощь. Да… Ты бы видел кислые морды у телевизионных начальников. Передачу, сделанную наполовину, положили на полку. Вопрос был закрыт навсегда.

* * *

      Джейн разбудил странный звук, кажется, мыши скреблись в стену. Это королева Виктория, вернувшись из кочегарки, доедала ужин. Сидя за столом, она выскребала ложкой содержимое закопченного котелка. Покончив с кашей, вытащили из-за пазухи складной нож, отрезала кусок хлеба и намазала его горчицей.

      – Чего валяешься? – Виктория заметила, что Джейн не спит. – Иди сюда.

      Джейн поднялась, сполоснула лицо у рукомойника и села к столу. Аппетита не было, но хотелось переброситься словом с живым человеком. Она нацедила в кружку воды из чайника, от хлеба и каши, пахнувшей подгорелым маслом, отказалась.

      – Чего нос воротишь? – нахмурилась Виктория и сама себе ответила. – Да, понимаю. На воле ты к разным деликатесам привыкла. Тебе колбасы свежей дай. Или икры. Это ты сожрешь. А простую пищу на дух не переносишь. Так?

      – Мне нездоровится, – ответила Джейн. – И почему вы со мной разговариваете в таком тоне? Как с врагом?

      – А кто ты и есть, поганка проклятая? Что б у тебя глаза лопнули.

      Королева Виктория высунула язык в нездоровом белом налете, слизала горчицу с лезвия ножа. Минуту она неотрывно смотрела на Джейн. В прищуренных глазах пылали огоньки ненависти.

      – Люди мне рассказали, почему ты тут оказалась. Что ж… Значит, есть божий суд. Значит, бог все видит. Ни одно злодеяние не ускользнет от его ока. Он, – Виктория подняла палец к потолку, – схватил тебя за жопу. Крепко схватил. И теперь уж не отпустит.

      Джейн жалела, что встала.

      – Что произошло?

      – Ты все знаешь, гадина, без моих рассказов. Это ты заставила моего сына украсть деньги из банка. Ты его уговорила. Мол, поживем красиво. Как люди живут. А он, дурак, послушал. Это тебя он водил по кабакам. Тебе покупал бриллианты. Тебя на море в Крым возил. На солнце жопу греть. Из-за тебя его инвалидом сделали. А старуху мать засунули в бойлерную. Подыхать от чесотки и гнить заживо. Вот чего ты, сука, наделала. Вот чего сотворила, проститутка дешевая.

      Джейн