Код Мандельштама. Галина Артемьева

незыблемо. Император молод, крепок, могуч.

      Перемены невозможны.

      1891 год интересен уже тем, что в этом году появились на свет Осип Мандельштам, Сергей Прокофьев, Михаил Булгаков – всемирно признанные гении русского искусства.

      1891-й, кроме того, – год рождения выдающегося немецкого поэта Йоганнеса Бехера, американского писателя Генри Миллера, Лили Брик, Ильи Эренбурга…

      У каждого поколения – свой выбор, свои сети, своя пагуба.

      У поколения, рожденного в первый год девяностых (конца XIX века), выбор оказался жесточайшим – уж очень страшные испытания готовил им будущий, двадцатый век.

      Вот – попутно – судьба одного человека, с Мандельштамом связанного лишь годом рождения. Но его пример ярко показывает, с чем приходилось сталкиваться в те годы буквально каждому.

      Пауль Грюнингер, родившийся 27 октября 1891 года, – швейцарец, входящий сейчас в список «праведников народов мира». Не поэт, не музыкант, не художник. Шеф полиции кантона Санкт-Галлен. В 1938 году, после аншлюса (присоединения) Австрии к гитлеровской Германии многие еврейские беженцы пытались спастись в Швейцарии. Через несколько месяцев правительство Швейцарии объявило: «Корабль полон» – и закрыло границы для жертв нацизма.

      Пауль Грюнингер политикой никогда не занимался, в движении Сопротивления не участвовал. Это был честный полицейский служака, свято чтивший устав.

      Однако реальность заставила его пренебречь служебным долгом. Он видел тысячи измученных, бесправных, лишенных всего людей, обреченных на смерть в случае их возвращения в Австрию.

      Ему пришлось сделать выбор. Он выбирал между нравственным законом и между законом государства. И, в отличие от тысяч и тысяч, выбрал в пользу человечности.

      Пауль Грюнингер пропускал беженцев на территорию Швейцарии, проставляя в их паспортах даты въезда до закрытия границ. Таким образом он спас 3601 человека.

      Итог: уголовное дело, суд, приговор, лишивший его звания, должности, права на госслужбу. Скромная, скудная жизнь.

      Так простой полицейский вошел в историю. Теперь его именем и улицы названы, и сам он именован «Праведником народов мира».

      Удивительный подвиг – ведь правда? Выбрать путь спасения людей, а не отвернуться равнодушно…

      Весь XX век – век страшного выбора между жизнью и смертью, подлостью и высотой подвига, страхом и свободой…

      Век мой, зверь мой, кто сумеет

      Заглянуть в твои зрачки

      И своею кровью склеит

      Двух столетий позвонки?

      Кровь-строительница хлещет

      Горлом из земных вещей,

      Захребетник лишь трепещет

      На пороге новых дней…

      Так ощущал хищность своего века-зверя поэт, родившийся в начале девяностых, «глухих годов».

      А почему все-таки 1891-й – ненадежный?

      Кстати, а если бы сейчас назвали мы ненадежным 1991-й? Все ли, родившиеся в этом году или несколькими годами позже, точно знали ответ, за что же он так назван? В годовщину путча августа 1991-го провели опрос среди наших двадцатилетних