Жизнь и приключения Заморыша. Иван Василенко

кольца и браслеты, в третьем – окорока, в четвертом – шляпы и шапки. Даже было такое окно, где на задних лапах стоял медведь и скалил зубы. Но я, конечно, не боялся, потому что медведь был неживой. Я даже показал ему язык.

      И еще мне понравился базар. Чего только тут не было!

      Однажды мама, Витя и я пошли покупать картошку. Ходим по базару от воза к возу, мама приценивается, торгуется. Вдруг сзади кто-то закричал:

      – Поди!.. Поди!.. Поди!..

      Обернулись: на народ едет лакированный экипаж. Лошадь белая, в яблоках, на козлах – бородатый мужик в красной рубахе и черном бархатном жилете. А в самом экипаже сидит толстая барыня и смотрит на возы. Против барыни на скамеечке примостилась тетенька в платочке, с корзиной на коленях.

      – Поди!.. Поди!.. Поди!.. – опять кричит кучер.

      Народ раздается на две стороны, а барыня прямо с экипажа спрашивает:

      – Милая, почем твои утки? Мужичок, сколько просишь за гуся? – И торгуется, как цыганка.

      Наконец сторговалась. Тетенька в платочке взяла с воза гуся и опять села в экипаж на скамеечку. Тут гусь как рванется, как хватит барыню крылом по шляпе – и полетел над головами народа. Народ кричит:

      – Держи!.. Лови!.. Хватай!..

      А гусь все хлопает крыльями, все летит да покрикивает: «Га!.. Га!.. Га!..»

      Какая-то рыжая девчонка как подпрыгнет, как схватит гуся за лапу! Гусь отбивается, хлопает рыжую крылом по голове. Она его за другую лапу, за крыло. Усмирила и принесла в экипаж тетеньке в платочке.

      – На, – говорит, – растяпа!

      Барыня покопалась в серебряной сумочке и бросила к ногам девочки две копейки. Девчонка оглядела барыню зелеными глазами и дерзко усмехнулась:

      – Жалко, мадам, что при мне мелочи нету, а то б я вам сдачи дала. – Да ногой с грязной пяткой и отшвырнула монету.

      У барыни лицо стало красное, как бурак.

      – Степан, – сказала она, – стегани эту сволочь!..

      Кучер поднял кнут, но девчонка не испугалась. Она еще ближе подошла к кучеру и, как змея, прошипела:

      – Только попробуй! Я тебе всю бороду выщипаю!..

      И кучер ударил не ее, а лошадь и повез свою барыню из толпы.

      Люди смеялись и говорили:

      – Ну и Зойка! Саму мадам Медведеву отбрила!..

      – Мама, – сказал я, – это ж та девчонка, что меня дразнила. Помнишь, мама?

      – Она и есть, – засмеялась мама. – Ишь какая забияка!

      – Она, мама, чики-рики?

      – Кто ее знает, может, и чики-рики.

      К тому времени, как нам переехать в чайную, я так осмелел, что отправился на базар один. Я тихонько выбрался из подвала, прошел одну улицу, другую и скоро увидел золоченый купол церкви, около которой и кипел базар. Я ходил от воза к возу, от лавки к лавке, глазел на леденцы-петушки, на пряники-коники, глотал слюнки около медовой халвы и клюквы в сахаре. А когда опомнился и пошел поскорей домой, то увидел, что иду по незнакомой улице. Я вернулся на базар и начал озираться, но никак не мог сообразить, куда идти. И тут на меня напал такой страх, что я заплакал. Я