Из Индии с любовью. Юлия Алейникова

скромность украшает девушек. Говорить об этом Веронике было бессмысленно, потому что она до сих пор считала всех, кому за двадцать пять, в том числе и меня, доисторическими ископаемыми.

      Компания загрузилась в две машины: ребята в одну, мы с Василием в другую. Интересно, как эта вечеринка разрешит мои волнения из-за мужа? Сбор приглашенных был назначен на одном из пирсов ровно в шесть. Когда мы прибыли, остальные были уже в сборе. Все, как и было им велено, в нарядах сине-белой морской гаммы. Народ вопросительно уставился на Василия.

      – Дорогие дамы и господа, – каким-то странно взволнованным голосом возвестил Василий, – туш!

      И туш действительно грянул. Что-то бравое, сопровождавшееся звоном фанфар. Василий торжественно взял меня за руку и повел вперед под звуки музыки. Через десять шагов мы остановились возле шикарной белой яхты, сходни которой были перекрыты алой лентой. Навстречу нам вышел капитан, неся на подушечке ножницы.

      – Что это?! – поинтересовалась я сдавленным голосом.

      Василий, сияя от счастья, взял ножницы, перерезал ленту и, обернувшись к присутствующим, объявил:

      – Добро пожаловать на борт!

      – Это что, наша?! – обалдело спросила я.

      – Да, именно этим я и занимался всю неделю. Выбирал, покупал, нанимал экипаж.

      – Круто!

      Дети с радостными воплями кинулись осваивать новую игрушку. Во всяком случае, мои дети. Павел с Аней взошли на борт степенно, сдержанно улыбаясь.

      – Ну, что вы как вареные? Не нравится? – обратился Василий к своим чадам.

      – Нравится. Красиво, – как всегда, ровным голосом проговорила Анечка.

      – Отлично, – внес свою лепту Павел.

      – А ну вас, обмороженных! Дениска! Ника! Ну как? – спросил Вася.

      – Круто! Супер! А здесь что?

      – Ну, Вась, ты даешь! Обалдеть! Самая классная яхта на свете! А вон туда войти можно?

      Василий, сияя от счастья, вместе с визжащими и сующими повсюду нос моими чадами помчался показывать им яхту.

      Я обернулась и взглянула на Ползуновых-младших. Аня безмятежно стояла у борта, зато в глазах Павла промелькнуло выражение такой неприкрытой ненависти, что мне стало страшно. Но уже через секунду все исчезло. И я осталась в полной растерянности, не зная, было это или мне померещилось?

      Эта сцена не прошла незамеченной и еще для одного из присутствующих. Стасов, тихо стоявший в сторонке, удивительно внимательно следил за всеми нами. Ему-то что за дело? Психологический эксперимент?

      Настроение мое было слегка подпорчено. Надо будет сказать Василию, чтобы он был потактичнее с собственными детьми. В конце концов, это не их вина, что они выросли не похожими на него. Надо было лично заниматься их воспитанием. Тяжело вздохнув, я натянула на лицо счастливую улыбку и пошла осматривать яхту. А посмотреть было на что!

      Все это белое великолепие сверкало на солнце отполированными медными – или латунными, кто его знает – деталями. Красавица была двадцати четырех метров длиной, я не вычислила сию цифру на глаз. Это – и множество