Стальное колечко (сборник). Константин Паустовский

больной нос. Он как будто просил о помощи, но мы ничем не могли ему помочь.

      С тех пор озеро – оно называлось раньше Безымянным – мы прозвали Озером Глупого Барсука.

      А через год я встретил на берегах этого озера барсука со шрамом на носу. Он сидел у воды и старался поймать лапой гремящих, как жесть, стрекоз. Я помахал ему рукой, но он сердито чихнул в мою сторону и спрятался в зарослях брусники.

      С тех пор я его больше не видел.

      Заячьи лапы

      К ветеринару в наше село пришел с Урженского озера Ваня Малявин и принес завернутого в рваную ватную куртку маленького теплого зайца. Заяц плакал и часто моргал красными от слез глазами…

      – Ты что, одурел? – крикнул ветеринар. – Скоро будешь ко мне мышей таскать, оголец!

      – А вы не лайтесь, это заяц особенный, – хриплым шепотом сказал Ваня. – Его дед прислал, велел лечить.

      – От чего лечить-то?

      – Лапы у него пожженные.

      Ветеринар повернул Ваню лицом к двери, толкнул в спину и прикрикнул вслед:

      – Валяй, валяй! Не умею я их лечить. Зажарь его с луком – деду будет закуска.

      Ваня ничего не ответил. Он вышел в сени, заморгал глазами, потянул носом и уткнулся в бревенчатую стену. По стене потекли слезы. Заяц тихо дрожал под засаленной курткой.

      – Ты чего, малый? – спросила Ваню жалостливая бабка Анисья; она привела к ветеринару свою единственную козу. – Чего вы, сердешные, вдвоем слезы льете? Ай случилось что?

      – Пожженный он, дедушкин заяц, – сказал тихо Ваня. – На лесном пожаре лапы себе пожег, бегать не может. Вот-вот, гляди, умрет.

      – Не умреть, малый, – прошамкала Анисья. – Скажи дедушке своему, ежели большая у него охота зайца выходить, пущай несет его в город к Карлу Петровичу.

      Ваня вытер слезы и пошел лесами домой, на Урженское озеро. Он не шел, а бежал босиком по горячей песчаной дороге. Недавний лесной пожар прошел стороной, на север, около самого озера. Пахло гарью и сухой гвоздикой. Она большими островами росла на полянах.

      Заяц стонал.

      Ваня нашел по дороге пушистые, покрытые серебряными мягкими волосами листья, вырвал их, положил под сосенку и развернул зайца. Заяц посмотрел на листья, уткнулся в них головой и затих.

      – Ты чего, серый? – тихо спросил Ваня. – Ты бы поел.

      Заяц молчал.

      – Ты бы поел, – повторил Ваня, и голос его задрожал. – Может, пить хочешь?

      Заяц повел рваным ухом и закрыл глаза.

      Ваня взял его на руки и побежал напрямик через лес – надо было поскорее дать зайцу напиться из озера.

      Неслыханная жара стояла в то лето над лесами. Утром наплывали вереницы плотных белых облаков. В полдень облака стремительно рвались вверх, к зениту, и на глазах уносились и исчезали где-то за границами неба. Жаркий ураган дул уже две недели без передышки. Смола, стекавшая по сосновым стволам, превратилась в янтарный камень.

      Наутро дед надел чистые онучи и новые лапти, взял посох и кусок хлеба и побрел в город. Ваня нес зайца сзади.

      Заяц