Детство и отрочество в Гиперборейске, или В поисках утраченного пространства и времени. Татьяна Янковская

в Москву, где она раньше жила, и они заняли ее комнату, так что у них отдельная квартира. Теперь Ане будет с кем поговорить, а то родители работают и устают, особенно мама. Вот мама читает Ане книжку и засыпает. Аня трясет ее, будит: «Читай!» Дедушка подходит, тихо забирает книгу из маминых рук, уводит Аню и сам ей читает. Родители к ней в школу не ходили, кроме как на собрания: им некогда, да и зачем – Аня ведь и так хорошо учится. А дед захаживал. Даже ходил к ним в раздевалку после физкультуры – проследить, чтобы Анечку не продуло, чтобы она быстро переоделась в сухое. Кто его пускал – непонятно, да дед ни у кого разрешения не спрашивал, а если б и спросили, прорвался бы сквозь любые заслоны.

      Дед много знает, не только из книжек, но и из жизни. Например, он может по фамилии определить национальность Аниных одноклассников.

      – Ларка Севастьянова!

      – Русская.

      – Дамирка Насыров!

      – Татарин.

      – Витька Пферд!

      – Немец.

      – Нет, он украинец, он сам сказал, когда его Ким обзывал фрицем!

      – Ну, может быть. Наверно, у него мама украинка.

      – Юрка Ким!

      – Кореец.

      – А корейцы и еврейцы – это одна и та же нация? Дед смеется.

      – А ты знаешь, что твой папа еврей?

      – Откуда ты знаешь?

      – Потому что я его отец и тоже еврей. И бабушка твоя была еврейка. Неужели тебе мама с папой не говорили?

      – Не-a. А мама тоже еврейка?

      – Нет, мама русская.

      – А я?

      – А ты и еврейка, и русская.

      – А разве так можно?

      – Можно. Бывает и больше национальностей в человеке намешано. А в шестнадцать лет выберешь, какую национальность себе в паспорт записать. Но это не значит, что от другой половины надо отказываться. Это твои корни.

      – Ну, давай дальше. Сашка Гольдман?

      – Еврей.

      – А вот и нет, немец! Он сам сказал, что его папу зовут Адольф, как Гитлера.

      Дедушка качает головой.

      – Как это печально. Еврейский ребенок готов демонстрировать родство с Гитлером, лишь бы его не считали евреем.

      – А что плохого, если он еврей?

      – Понимаешь, есть люди, которые не любят евреев, – это называется антисемитизм.

      – Ну и что? Татар тоже не любят, и немцев тоже. Их все дразнят.

      – С евреями это немного иначе, потому что они почти две тысячи лет были рассеяны по всему свету. Во многих странах им не разрешалось владеть землей, но разрешалось заниматься торговлей, давать деньги в долг, а отношение к торгашам и ростовщикам у многих традиционно отрицательное.

      – И что же, меня тоже не будут любить?

      Дед обнимает Аню.

      – Будут. Хорошие люди всегда тебя оценят.

      – А плохие?

      – Ну, законченных подонков не так уж много, хороших людей больше. Вот вдова моего друга Екатерина Ивановна Левитина, русская, записала своих детей евреями, настолько ей противен антисемитизм, стыдно за антисемитов.