Мой XX век: счастье быть самим собой. Виктор Петелин

пухлый том, особенно те страницы, где с дерзкой беззаботностью критиковал своих предшественников, называвших моего любимого героя Григория Мелехова «бандитом» и «преступником». Пожалуй, впервые я испытал истинную радость от работы, я уже предвкушал удовлетворение от победы над признанными авторитетами, писателями, критиками, учеными, утверждавшими всякую чушь... Это был настоящий праздник души... Счастье быть самим собой. Я и не думал, как мало моих коллег испытывали такое же счастье, когда они приносили свои рукописи в журналы и издательства, а их редактировали так, что авторы чуть ли не плакали от несчастья, увидев изуродованное.

      В начале сентября я сдал рукопись на перепечатку за университетский счет, воспользовался привилегией, предоставленной тем аспирантам, которые свои работы представляют досрочно.

      И в эти дни стало известно, что необходимы публикации по теме диссертации, слишком много халтурных диссертаций защищалось, особенно в провинциях. Публикация – это контроль за качеством научных работ. Очень правильное постановление, с этим у меня не будет особых проблем, самоуверенно подумалось в то время... Перепечатанную на машинке диссертацию я передал А.И. Метченко.

      И, как читатель помнит, в это время ко мне заявился Боря Бугров и предложил выступить с докладом «О художественном методе».

      И выступил...

      4. Безнадежные будни

      А потом наступили будни, томительные, безрадостные, безнадежные. Вскоре, правда, инспектор деканата Талина Тимофеевна, замечательная, добрая, чуткая и внимательная, порекомендовала мне пойти на курсы для поступления в университет, по ее рекомендации меня приняли, стал преподавать русский язык и литературу. Видимо, что-то несерьезное было в моем преподавании, потому что в сочинениях на школьные темы все чаще стали объясняться мне в любви, а одна сочинительница написала целую поэму по этому поводу. Чтобы хоть чуточку развлечь своих читателей, процитирую эту «поэму»:

      В.В. Петелину

      Ты вновь со мной, любви виденье?

      Из тьмы и сумрака забвенья

      Былым мечтам возврата нет.

      Так что же это? – Дай ответ,

      О муза жизни, дай мне право

      Любить, как прежде, и страдать,

      Смеяться нежно и лукаво —

      Не смехом души сотрясать;

      Забыть о многом и простить,

      Не презирать иных друзей,

      В груди не пламя мне носить,

      А пепл остывший прежних дней.

      Тяжелым бременем сомненья

      Ложатся на кипящий ум,

      И нет мне, муза, избавленья,

      Я вся во власти грустных дум.

      В конце концов, веселье славы

      И праздной жизни мишура,

      Обычаи пустые, нравы,

      Чем так богата старина,

      В них нет, о муза, просветленья,

      Оно лишь там, где есть любовь,

      А где любовь – там вдохновенье

      И радость жизни вспыхнет вновь.

      Любовь поэзии созданье,

      Цветок